Пашка аж онемел от такой неожиданной и блестящей перспективы. Он молча и с преувеличенной готовностью кивал головой, пожирая меня восторженными и преданными глазами. Потом вдруг смутился:
— А… как я туда… того… Ну… Добираться как буду?
— Это уже моя забота, — беспечно отмахнулся я, хотя в тот момент ответа на его вопрос даже и близко не представлял.
На том и порешили. Среди бескрайних просторов океана нашли симпатичный островок с живописной фауной и флорой и уютной лагуной. Стали сочинять необходимую инфраструктуру. Пашка заботился, чтоб у каждой из его будущих «невольниц», как он их называл, были собственные апартаменты с полным набором услуг: спальня, ванна, бар, туалет… Парковая зона, в виду ограниченности места, была общая, где намечалось проведение «массовых мероприятий», как сказал Пашка. Что он под этим имел в виду, я не уяснил, да особо и не старался выпытывать. Его проблемы.
Потом, когда уютное гнёздышко было готово, наступил самый волнительный момент: отлов «невольниц» для «гарема». Термины, естественно, самого «султана».
Поначалу он стал кидаться чуть ли не на каждую вторую, напоминая мне изголодавшегося маньяка. Когда их число перевалило за двести, до него дошло, что среди них всё-таки нет той «самой-самой», «Гюльчатай», которая больше всего щекотала бы ему душу.
Тогда я предложил ему перенести своё внимание с улиц на павильоны Голливуда и искать свои жертвы среди звёзд теле- и киноэкрана.
— И как это я сразу-то не сообразил?!! — восхитился Пашка. И тут же распорядился: — Всех, что до этого насобирали — в расход!
— А жалеть не будешь?
— Да чего там! — задохнулся он от предвкушения обладания звёздами мировой величины. — В сто раз лучше надыбаем!
Слюни у него текли рекой!
Потом он вдруг оторопел:
— Так они ж по-русски — ни бельмеса!
— А тебе что, с ними философские беседы вести?
— Ну… Не без этого…
— Для этого у тебя жена имеется.
— Да иди ты! С той курицей!.. — И он с досадой отмахнулся: — У неё одна философия…
— То корова, то курица, — улыбнулся я. — Ты уж как-то определись.
— Жирная свинья! — с ненавистью припечатал он.
— Ты так категоричен. Ведь она ж, всё-таки, мать твоих пацанов…
Он мутно глянул на меня:
— Невелика заслуга…
— Сам, что ли, пробовал?
Он уставился уже удивлённо, будто увидел в первый раз:
— Чё эт' на тебя нашло?… Поехали!
— Ну да, — вздохнул я. — Как в том мультике: «Крути баранку, да помалкивай!»
— Да ладно тебе! — хлопнул он меня по плечу и, ойкнув, отдёрнул руку: на удар браслет ответил электрическим разрядом. — Чёрт! — скривился он, тряся на миг онемевшей рукой. — Я ж по-дружески!
