— Как спалось? — поспешил я перевести разговор со скользкой темы.
— Терпимо, — сердито поджала губки Настя. — Только шумел кто-то сильно под окнами.
— Это не мы! — опять влез Пашка. — Это Игорёк!
— Ну и… Где же он? — недовольно огляделась она.
— «Там, за облаками! — ужасно фальшивя, пропел Пашка. — Там, там-дарам! Там-дарам!» — И голосом незабвенной домомучительницы пояснил: — «Он улетел, но обещал вернуться!»
— И как понимать эту… самодеятельность?
— Машину новую полетел испытывать, — снизошёл Пашка до нормальной речи, но Настя всё равно ничего не поняла и он принялся во всех подробностях посвящать её в недавние события, естественно, в своём репертуаре.
— Артист! — подвела итог Настя его словоблудию.
— Вот и я то же говорю! — поддержал её Пашка, но она его перебила:
— Ты — артист!
— Ну… — деланно засмущался Пашка, будто получил несказанную похвалу. — «А я ещё и на машинке могу…»
— Ладно, Матроскины, — вздохнула Настя. — Претворяйте в жизнь свои идеи, а я окунусь пойду…
И добавила мысленно:
«Я думала, что ты мне компанию составишь… А у тебя тут… своя компания…»
Я виновато посмотрел на неё и обратился к «соратникам» с пламенной речью:
— Начальник всё равно занят. Вы тут пока без меня. А я скоро.
«Соратники» с готовностью закивали, кто чем попало:
— Давай-давай!
Настя окинула строгим взглядом стол и пригрозила:
— Чтоб я пришла — всё было умято! Мужики называется! Едят, как цыплята! Зря, что ли, старалась?
— Не извольте сумлеваться! — в шутовском поклоне изогнулся Пашка. — Костьми поляжем, а врагу не отдадим!
Настя выразительно фыркнула и выплыла из дверей. Я продефилировал следом, придерживая за локоток и предусмотрительно растворяя перед нею двери.
— Володь, я по сети пошарю? — вслед мне крикнул Пашка.
Я кивнул. Он обрадовано кинулся к одному из компьютеров, расположившихся вдоль стены. А Настя едва слышно пробурчала:
— Никак не наиграется… Дитятко!..
*******
Кровавый мутный диск солнца садился в тучу, тёмной полосой протянувшуюся над горизонтом от края до края. От него к берегу пролегла искрящаяся дорожка того же цвета. Неведомый художник размазал этот цвет по всему небосводу, окрасив им даже затерявшиеся в вышине перистые облака, и казалось, что весь мир объят предчувствием пожара.
— Закат сегодня какой-то ненормальный… — сказала Настя, тревожно оглядываясь и сбрасывая халатик.
— Наверное, погода испортится, — высказал я предположение и тоже стал раздеваться.
Вода была тёплая и ласковая, как в ванне. Мы долго барахтались и фыркали, но всё происходило как-то вяло, невесело. Настя всё время хмурилась, капризничала и я думал, что это из-за того, что она застала нас за неприглядным занятием. Но я ошибался.
