Арлетт похлопала его по плечу, но не ответила на его поцелуй.
— Идем, Тома.
— Не убегай от мамы, слышишь? Веди себя хорошо, — Бернар давал указания им вслед.
Немного постояв, проводив их взглядом, он направился было к машине, но знакомый голос окликнул его.
Он увидел мадам Жюво. Опираясь на свою трость, она спешила ему навстречу. Выражение лица было встревоженным и серьезным.
— Добрый день, Бернар.
— Здравствуйте, мадам. Очень рад видеть вас.
Ей было не до любезностей, и она быстро переменила тему разговора.
— Я терпеть не могу вмешиваться в чужие дела, — сказала она, взяв его под руку и отводя в сторону, — но должна поговорить с вами о Матильде.
— О нет, мадам! — Бернар замахал руками.
Он только-только стал приходить в себя. С большим трудом удалось наладить отношения с женой. Все образовалось, а тут опять…
— Я ничего больше не хочу слышать об этой женщине.
— И тем не менее, я скажу вам, — мадам Жюво была настроена решительно и не собиралась отступать. — Я сегодня была в больнице. Ей совсем плохо.
Это было новостью для Бернара. Он ничего не знал ни о ее болезни, ни о больнице. Да, где-то с неделю ее не видно во дворе. Но он не думал, что что-то случилось. Утром он видел Филиппа, они поздоровались. Тот уезжал куда-то на машине. Но ничего особенного Бернар не заметил.
— Может быть, вы навестите Матильду? Немного успокоите ее, а? — в голосе мадам Жюво были настойчивость и холодок.
Вероятно, она несколько разочаровалась в Бернаре. Он оказался таким же, как и все мужчины. Сначала вскружил голову несчастной женщине, а потом струсил и подался в кусты.
— Послушайте, я знаю Матильду больше, чем все вы. Наверное, я единственный в мире, кто ей ничем не может помочь.
— Вы не правы. Из этой истории вы выбрались. А Матильда нет.
Где-то в глубине души мадам Жюво понимала Бернара. Как-никак он имел семью, тем более жена ждала ребенка. Оставить их было бы неслыханной жестокостью. Но и поступать так с Матильдой было не менее жестоко и подло. Эта женщина была очень симпатична мадам Жюво. Возможно, как никто другой она понимала ее чувства, потому что пережила похожую трагедию. Мадам Жюво знала, что такое любовь и какой безрассудной бывает она, поэтому глубоко сочувствовала Матильде и не могла ее не защитить.
Но Бернар не хотел ничего слышать. Он не любил, когда посторонние люди вмешивались в его жизнь. При всем уважении к мадам Жюво этот разговор ему был неприятен и раздражал его.
— Не настаивайте, хватит с меня, — отрезал он и поспешил к машине.
