В свой последний приезд Арлетт попросила показать их. Читая собственные письма, она улыбалась их юношеской наивности. С тех пор прошло шесть лет, а как много за это время она увидела и поняла. Вернее — за последние месяцы.
Она листала свои восторженные письма о Бернаре. В ее сознании он был просто сказочным принцем. Даже его странности, его недостатки она боготворила. И как была глупа.
Она нашла то памятное письмо, в котором сообщала матери, что выходит замуж и просила родительского благословения.
Мадам Дюбуа не думала перечить Арлетт, а только просила прежде познакомить ее с будущим зятем. В душе ее беспокоила поспешность брака.
Но к счастью, жизнь Арлетт сложилась благополучно. Вместе с Бернаром они часто навешали ее. А потом появился Тома. Словом, мадам Дюбуа была довольна судьбой дочери и считала их замечательной парой.
Но в последний раз Арлетт приехала очень скучной. Как ни пыталась, от матери трудно что-то скрыть. Ей хотелось все рассказать, но… сколько ни собиралась, не смогла. Она сослалась на свою беременность, на недомогания, связанные с ней.
Арлетт чудесно провела месяц. Особенно был доволен Тома. Бабушка баловала его без меры. В Сентбери был замечательный детский парк со всевозможными качелями и аттракционами. Она чуть ли не каждый день водила его туда. Мороженого и шоколада бабушка покупала столько, сколько он желал. Все возражения Арлетт она не хотела слушать, и каждый день устраивала праздник обожаемому внуку.
Часто навещали Натали. Она тоже души не чаяла в племяннике и без конца дарила ему подарки. Их багаж увеличился вдвое, когда они возвращались домой.
Арлетт ужасно не хотелось уезжать. Бернар звонил каждый день, говорил, что скучает, ждет с нетерпением.
* * *
Но воспоминания довлели и угнетали. Там, в Сентбери, она была далека от них и отдыхала душой. Она чувствовала себя легко и непринужденно в обществе матери, сестры и сына.
Возвращение в Гренобль означало возврат к действительности. И Арлетт вновь почувствовала себя плохо. Вместе с неприятными мыслями ее часто мучили головокружение и рвота. Ей не хотелось никуда выходить. Но Тома скучал, и его было жалко. В конце концов, ребенок ни в чем не виноват.
Погода стояла чудесная, и Арлетт согласилась сводить его на корт. Бернар работал в этот день.
— Я заеду за вами часов в шесть.
— Мы надеемся, — Арлетт взяла за руку Тома.
Бернар подал им сумку с теннисными принадлежностями.
— Слушайся маму, Тома, — он поцеловал ребенка, подошел к Арлетт.
