это
одно
общество.
Там, где кончаются сферы одного кружка, начинаются сферы другого. Все всех знают. Мир тесен. Андроников создает эту тесноту сочно, густо, но уже почти торопливо перечисляя Вяземского, Мальцова, Балабина,
какого-то Пьера, Веневитинова, Мещерского, братьев Карамзиных, Гоголя (и Гоголь идет здесь общим фоном), Екатерину Мещерскую, Трубецкую,
княгиню Бутеру, красавицу Аврору Шернваль, Муханова, Баратынского,
Надин Сологуб, Бутурлиных...
Чем-то похоже на Толстого, повторяющего в «Войне и мире» одну обяза
тельную фразу, конец светского разговора — «здоровье графини Апра
ксиной...» — и тем создающего впечатление множественности и суеты. Создав объемную панораму петербургского общества и сохраняя ее в течение всего рассказа как обязательный фон разворачивающихся собы
тий, Андроников задерживает наше внимание на семействе Карамзиных и
их ближайшем окружении. Голосом и почти неуловимой мимикой, чаще не
мускулами лица, а выражением глаз, он рисует портреты — сквозные
темы своей удивительно музыкальной картины. (Казалось, что, описывая
петербургские балы, он подчинялся ритму музыки, звучавшей в отдалении.
Но музыкальность рассказа — в его построении, совершенно симфониче
ском.)
Софья Николаевна Карамзина, душа салона Карамзиных, дочь историо
графа от первого брака, умна, блестяща, великолепно пишет письма, не может отказать себе в иронии и не желает отказывать себе в удовольствии
общаться с широким кругом людей умных, значительных, забавных и просто милых, и просто красивых. Обо всем она может судить верно, но
редко — глубоко.
У Андроникова появляется голос Софьи Николаевны, ее обворожительный взгляд. Она видится в белом платье, с высокой прической. Обозначив ее
голос, Андроников не расстается с ним, употребляя его всякий раз при ее
появлении.
Екатерина Андреевна Карамзина, вдова историографа, — к ней Андрони
ков относится не просто с большим уважением, но с затаенным удивлениём перед душевными качествами этой женщины, глубокой сердечной
привязанности Пушкина. С Софи Карамзиной он обращается запросто,
целует ручку, говорит комплименты. К Екатерине Андреевне — сохраняя дистанцию. Голос ее глубокий и ровный. Говорит она просто и чаще по-русски.
Александр Карамзин, так же как и его брат Андрей, которому адресованы
письма из сафьянового альбома, офицер гвардейской артиллерии. Честный, смелый, ловкий, умный, насмешливый, то и дело попадающий на
гауптвахту за манкирование службой. Знает цену обществу, но жить без
