зритель шестидесятых годов, которому «пронзительный скрежет стали,
упруго ударившейся о сталь», может показаться игрушечно-театральным, ибо он уже видел на том же телеэкране мягкую стыковку космических кораблей. Достоверность обстановки на станции не вызывает сомнений.
Возникает доверие к этой среде, этим людям и к самому чуду фантастики. Итак, «рассказ становится человечным...». В нашей телеповести это осо
бенно важно, поскольку, как уже говорилось, не космические, а человече
ские проблемы стали ее содержанием.
История отношений или рассказ о любви Кельвина и Хари, принадлежащий к лучшим страницам повести, здесь, в телеспектакле, прослежен
внимательно, повествуется день за днем —
история возникает, как со
страничек дневника, во всех подробностях.
Сначала Кельвин лишь поражен необычайным сходством призрака с той, «земной» Хари, которую он потерял десять лет назад и о которой помнил все эти годы. Вскоре он понимает, что перед ним таинственная копия,
чудовищная подделка, и избавиться от страшного наваждения становится
главной его целью. Но постепенно его начинает привлекать это странное
существо, эта новая Хари — внимательная, чуткая, мучающаяся от ощу
щения собственной странности... Он проникается сначала сочувствием, потом человеческой жалостью к этому милому, и, должно быть, обреченному существу. И, наконец, он понимает, что любит ее. Любит уже не
воспоминание о той, прежней, земной подруге, как думает Хари, но любит
ее при всей непостижимой странности ее происхождения и бытия.
В. Лановой играет любовь-сочувствие, любовь-жалость, и этот мотив чрезвычайно важен здесь и должен быть нарисован точной рукой.
Стоило актеру чуть огрубить и сыграть любовь, как говорится, «вообще» или, боже избави, нечто страстное, а это было вовсе не трудно, так как сюжетно история на Солярисе развивалась бы при этом без существенных
изменений, — и все приобрело бы тотчас же иную окраску, зазвучал бы
банальный мотив спасения возлюбленной.
Но В. Лановой точен (если здесь уместно такое слово). Стараясь спасти
Хари, уберечь ее, Кельвин старается спасти и уберечь человечность в
себе, свою доброту, свое чувство красоты. Этот важный для спектакля
мотив ясно слышен еще и потому, что роль Хари играет студентка Щукин
ского училища А. Пилюс, сохранившая на экране то, что можно увидеть
лишь на студенческой сцене, в студии... — неопытность, неподдельное
(первое!) доверие, и отзывчивость, и боязнь подделки, фальши... Из этих
