Мы условились, что я поставлю заголовком повести название станции, на которой мы с ним заключили наш договор — «Ямуга».
8.
Через неделю он приехал не один, а с целой компанией крепких молодых парней. О чём-то они жарко спорили, стоя возле гаража. Судя по всему, нехороший был у них разговор. Слов я не слышал, но выражение лиц этих у споривших насторожили меня. Парни уехали, а Кубаров поднялся по лестнице ко мне в светёлку. Был он чем-то раздражён, на мой вопрос о причине раздражения сказал, махнув рукой:
— Да так… пустые хлопоты.
Чтоб хоть немного развлечь его, я прочитал ему описание того, как он показывает мне свою дачу и о том, как мы сидели в плетёных креслах под соснами и обсуждали роль портретных характеристик в художественном произведении.
— Тут я, вроде бы как умным смотрюсь, что-то понимающим в литературе, — удовлетворённо сказал он. — Так что давайте поподробнее.
— А чего размазывать кашу по киселю! — возразил я. — У литературного произведения свои законы. Промедление с развязкой смерти подобно. Завтра я готов буду прочитать вам конец повести — о том, как мы покидаем вашу дачу, как расстаёмся с вами.
— А нельзя ли закончить вашу повесть на хорошей ноте? — спросил он. — Ну, так, чтоб у читателя возникла симпатия к человеку на портрете, то есть ко мне.
— Она неизбежно возникнет, — заверил я. — Как же иначе! Герой моей повести великодушен, добр, приветлив, деловит… хлебосолен! Он самым благородным образом пригласил в гости неимущего литератора… обласкал, можно сказать, пригрел на своей груди.
Тут мы согласно посмеялись. Даже повеселел он и заявил: — Как хотите, а нужен благополучный конец. Бодрый такой, жизнеутверждающий…
— В духе социалистического реализма, — подсказал я.
Он не обратил внимания на моё иронический тон. — Надо, чтоб после прочтения на душе осталось радостное чувство.
Помните, у Пушкина? «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал». Давайте выпьем за Пушкина.
На этот раз я тоже выпил коньячку и, должно быть, потому предложил закончить повествование так: главного героя убивают бандиты.
— Я не стану описывать страшную сцену убийства, просто напишу: пришел Валера и сказал: «Хозяина застрелили… до свиданья вам».
Кубаров задумался, потом отверг эту идею:
— Не надо искушать судьбу. Вы этак накликаете на меня беду. Вы — опасный человек.
То ли в шутку сказал, то ли всерьёз. Наверно, пошутил.
— Трагический конец очень украсил бы сюжет, — сожалея, сказал я. — А вас, Игорь Витальевич, сделал бы истинно героем. А потом — это ж в духе нашего времени: писатели да артисты самоубиваются, а вашего брата, предпринимателя, отстреливают, как зверей с ценной шкурой.
