Семьдесят пять тысяч долларов! С одинокого человека, не пользующегося никакими уловками, государство сдирает пятьдесят процентов. С другой стороны, Сильвия никогда по-настоящему не нуждалась в деньгах. Казалось, все в ее жизни доставалось ей бесплатно. Тайные подарки в виде одежды. Мебель. Даже произведения искусства. Большая часть всего этого давалась ей людьми, которые хотели начать влиять или сохранять влияние на Сильвию Хэррингтон. Для путешествий компания всегда обеспечивала ее билетами первого класса, а у края тротуара всегда ждал лимузин. В конце концов, сидеть за рулем недостойно редактора журнала «Высокая мода». Да, роскошь была. А четырехсот тысяч долларов не было. И никогда не будет. Самодовольная и ограниченная девчонка-агент из офиса управляющего и не подозревала, что на самом деле может в числе очень немногих людей на свете заставить Сильвию Хэррингтон содрогнуться от страха.
«Может, попробовать заключить сделку, — внезапно подумала Сильвия. — Может, сказать им, что я хочу подумать, очень хорошо подумать об использовании своего имени. Уверена, они уже выжали почти все из репутации Хэррингтон. Надо будет об этом поразмыслить».
Сэнди, водитель «Высокой моды», стоял подле сверкающего «кадиллака», на сияющей поверхности которого не было и намека на грязь, несмотря на слякоть серого январского дня. Из-за каприза природы снег, к отчаянию водителей города, подтаял. Сэнди был рад, что гараж находился всего в двух кварталах. Подходя к краю тротуара, Сильвия кашлянула, предупреждая. Одним привычным движением Сэнди открыл заднюю дверцу, а затем закрыл ее. Металл глухо и уверенно стукнулся о металл. Сильвия уселась точно посередине сиденья.
— Доброе утро, мисс Хэррингтон. — Сэнди даже не потрудился подольститься. После двадцати лет повторения этого ритуала между мужчиной на переднем сиденье и женщиной на заднем не осталось никакой недосказанной правды. — Необычный день.
— Когда же успело потеплеть?
— Фронт прошел около полуночи.
— Так весь снег растает.
Январская оттепель всегда была временем депрессии для жителей Нью-Йорка. В то время как жители северо-востока радовались дуновению тепла, январская оттепель создавала отвратительную грязь на загаженном домашними питомцами Манхэттене. Неделями скапливавшиеся экскременты приводили в негодность одежду и обувь, вызывая злость и отвращение в их владельцах.
— Надо было надеть ботинки.
На Сильвию снова навалились эмоции, которые она не могла контролировать.
