— Скромный ты мой! — засмеялась Маришка, — не забудь разобраться с этой мудрой особой в школе.
— Вот тут ты можешь быть уверена, скоро у Евдокимовой будут огромные неприятности, я об этом позабочусь.
А за стеной, в полной темноте, натянув одеяла до самых подбородков, близнецы шёпотом держали совет.
— Гринь, а Гринь, ты не спишь? — тихонечко прошептал Андрейка.
— Нет, а ты? — так же тихо ответил Гришка.
— И я нет. Что ты про всё это думаешь?
— Про что? Про то, что папа с мамой рассказали?
— Ну да, а то про что же?
— Я думаю про то, что здорово было бы увидеть нашу маму, хотя бы на фотографии. Интересно, какая она была? Я думаю, что очень молодая и красивая, — задумчиво проговорил братишка. — Да и на этого Стаса мне тоже хотелось бы посмотреть. Знаешь, мне почему-то кажется, что не мог он быть таким уж плохим, иначе как бы его полюбила мама?
— Гринь, выбрось ты это всё из головы, я тебя про другое спросить хотел, — жарко зашептал Андрейка.
— А про что?
— Как ты считаешь, можем ли мы по-прежнему считать себя родными сыновьями или уже нет? — послышался дрожащий шёпот из темноты.
— Андро, что ты такое говоришь? Я даже и думать об этом не стану. Ты же слышал, как нас этот бросил, даже не поинтересовавшись, что с нами станется, а ведь он нам по крови первый родственник. Разве он родной?
— Нет, Гринь, не родной он нам никакой, а так, не пойми что, а не отец. Наш папа никогда бы с нами так не поступил, хотя по родству, выходит, он от нас дальше стоит.
— Да что это за такое, родство какое-то? Вот я понимаю, когда друг за друга всё можно отдать, тогда родство. Выходит, что отец или мать — это не тот, кто родил, а тот, кто вырастил и не дал пропасть. Знаешь, Андро, я вот о чём подумал. А что было бы, если бы наши родители не взяли нас с тобой из больницы?
— Что и со всеми прочими. Определили бы нас с тобой в детский дом, да и дело с концом. А там, говорят, плохо. Только знаешь, нам всё равно было бы легче, чем другим, нас ведь двое, значит, никто из нас никогда, до самой смерти, одним не будет. А мама с папой для нас всё. Они нас от беды уберегли, не дали пропасть, я за них знаешь что? — землю переверну, лишь бы они живы были.
— Я тоже, — торжественно прошептал Гришка, — землю с тобой крутить пойду, потому как они нам родная кровь, и мы для них тоже родные навсегда, на всю жизнь.
— Да, Гриш, а мы с тобой сегодня мокрые ботинки в дом притащили, только маму расстроили.
— Так мы же их помыли. А потом знаешь, Андро, не в ботинках счастье, хотя и в них тоже. Мне даже показалось, что мама не очень-то и расстроилась. Давай постараемся, чтобы она больше не нервничала?
