Съездил он, вернулся — не узнать. Не то что не лается, а глядит на тебя по-иному, просто сказать — как барышня на нас щурится. К себе зовет, книги дает. Поверите — «вы» разок сказал. Цельную я ночь не заснул от удивленья.
С войной мы порешим на этих днях, поэтому и не глупо офицеров убрать. А кабы на всю жизнь война, так не все разве едино, кто над тобой такую муку делает.
Поменялися местами
С нашими злодеями,
За начальство стали сами,
Пользы понаделали.
Заскулят теперь белоручки, заохают. Даже вшей самим вычесывать придется.
На моей памяти, так только пиры пировали, а мы на ржаном квасу пухли. А при отцах, дедах так просто кровь крестьянскую нашу под розовые кустики лили. Пусть-ка наши дети на эдакие памятки не любуются. Дочиста снести надо.
У богатых все по-иному шло. Мальчонок учат хорошо, хоть и не настоящему. Однако выучивались очень охотно на простом на человеке верхом ездить. А барышни одному рукодельицу учивались — до поту хвостом вертеть.
Теперь у нас вещей много будет, а в счете мы не сильны. Ученые вон как считывали, звезды в небе на счету держали, а и то не сберегли.
Уж и не знаю, учить ли. Наши баре до нитки всё выучили, а до того себя довели — последний золотарь над ними теперя измывается.
С пеленок за книжкой, с переуки до затылка облезли, а что с них вышло? Чина, так и то не сберегли.
Омозжавелились они от баловства разного, вот и не берегли. Мы-то поцепче будем, не вырвут.
Был он чудак, вроде как юродивый, а в сертучке.
Ел он постно, спал жестко, все его на простоту тянуло. А из всех ихних нежностей только книжки любил.
Лотошился муравей сколько-то ден, а потом охнул, кругом себя желчью намочил да и лег на солнышко брюхом: пусть, мол, теперь другие поработают, а я мир устроил. Старатели.
Товарищи прикатили
На штабном автомобиле,
Про свободу рассказали,
Всем начальствам отказали.
Дадим барам порцию
Во свою пропорцию,
На колу нам тесно,
Отдавай, брат, кресло.
Коль мозгами шевелит,
Это будет большевик,
Коли мозгу вовсе нет,
Прозывается кадет.
А который выбирает,
Вовсе партии не знает,
Ему партьи все едино,
Только б войны прекратили.
Всему начальству штаны штопал, слова от него не слыхали. А теперь самый у нас первый говорун, «мы-ста да вы-ста». А если дело понять, такого выбирать не за что. В подполье-то и мышь геройствует. А ты нам таких выбирай, чтобы и при коте не потели.
Вон повыбирали больших людей, образованных,— один путей сообщения, другой земледелия, тот торговли, тот финансы. На все страны известные люди. А наш-то мужик: сам и дороги торит, и землю строит, и торговлей займается, и суд чинит, и войну ведет и с женой и с соседями, а теперь и с немцем. Один за все за правительство отвечает.
