Незадолго до конца странная мысль пришла в голову Перл Тулл. Губы ее дрогнули, дыхание участилось, и сын, сидевший рядом, наклонился к ней.
— Вам бы надо… — прошептала она. — Вам бы надо было завести…
Вам бы надо было завести еще одну мать — вот что она имела в виду, — так же как мы завели еще детей, когда наш единственный ребенок едва не умер. Ее первенцем был Коди. Не Эзра, который сейчас сидел рядом, а Коди, шалун и непоседа, трудный мальчик, их поздний ребенок. Они с мужем решили: хватит одного. И вот Коди заболел крупом. В 1931 году болезнь эта считалась очень опасной. Перл совсем потеряла голову. Повесила над детской кроваткой байковую простыню. Поставила на горячую плиту сковородки, кастрюли, ведра с водой. Собирала под простыней пар. Мальчик дышал прерывисто и тяжело — казалось, что-то тащат сквозь утрамбованный песок. У него был сильный жар. Волосы прилипли к вискам. К утру он заснул. Перл уронила голову на грудь и уснула в кресле-качалке, так и не выпустив из рук металлическую перекладину кроватки. Бек был в отъезде — он вернулся домой, когда самое страшное осталось позади; Коди уже ковылял по комнате, правда, еще хлюпал носом и слегка покашливал, но Бек и внимания на это не обратил.
— Я хочу еще детей, — объявила ему Перл.
Он воспринял ее слова с удивлением, но не без удовольствия. Напомнил, как она говорила, что слышать не может о еще одних родах.
— Я хочу еще детей, — повторила она, потому что во время болезни сына с ужасом думала: если Коди умрет, что у нее останется? Маленький, взятый в аренду домик, обставленный тщательно, с любовью, детская с картинками из сказок и, конечно, Бек. Но Бек вечно занят в корпорации «Таннер», чаще в разъездах, чем дома. И даже дома у него только и разговоров что о работе: кто преуспевает, кто разоряется, кто распускает сплетни за его спиной и возможно ли продвижение по службе в столь трудные времена. — Не понимаю, — сказала Перл, — как это я могла решить, что нам достаточно одного ребенка.
Однако все оказалось не так просто, как она думала. Вторым был Эзра — такой милый и неуклюжий, что сердце разрывалось глядеть на него. Теперь она жила в еще бо́льшем страхе. Лучше было бы остановиться на Коди. Но и появление Эзры не стало ей уроком. После Эзры родилась Дженни, девочка, — какое удовольствие наряжать ее, причесывать то так, то эдак. Иметь девочку — роскошь, думала Перл, а все же не могла отказаться и от Дженни. И теперь жила в постоянном страхе потерять не одного, а троих. И все-таки, считала Перл, мысль была неплохая: иметь «запасных» детей, подобно тому как покупают запасные шины или к каждой новой паре чулок бесплатно добавляют третий, запасной.
