–?Тихо вы, бесенята! – огрызнулся Барбоза, прикладывая к губам указательный палец правой руки.
Креолы, привыкшие к повиновению, смолкли.
Барбоза спешился, снял шпоры, пересек двор, вошел в дом и на цыпочках направился к веранде.
Там было безлюдно.
Тогда он пошел в комнату к отцу. Полковник лежал и стонал, терзаемый приступом ревматизма. В шезлонге, как обычно, дремала разбитая параличом мать.
–?Как дела, отец? Как поживаете, мама?
Отцу он поцеловал руку, а матери – лоб.
–?Да слава Богу! – ответил полковник.– Кабы не этот чертов ревматизм... Ох!.. Ты-то как съездил?
–?Очень хорошо.
–?Как с оборудованием?
–?Завтра привезут на станцию.
–?Что, послать за фургонами, чтобы сегодня же привезли твой багаж?
–?Ничего страшного. Подожду до завтра.
–?А что привез-то?
–?Новые детали. Некоторые прямо при мне отливались.
–?Ладно, а дорого обошлось-то?
–?Нет, довольно дешево. Тысячи три.
–?Вон оно что!.. Ты ужинал?
–?Нет.
С усилием полковник сел, достал из-под подушки свисток и громко свистнул.
–?Чего изволите, хозяин? – спросила тут же возникшая в дверях рабыня.
–?Сын приехал. Приготовь ему поужинать.
–?Сию минуту, хозяин.
Она повернулась и проворно вышла.
Барбоза не хотел спрашивать о Лените. Наверняка она была у себя в комнате. Сейчас он пойдет к ней.
С разрешения отца он вышел, сказав, что надолго не задержится, просто, мол, нужно побеседовать.
Барбоза подошел к гостиной Лениты – и сердце у него замерло, когда он увидел пустые полки, где не осталось ни единой статуэтки, ни единой севрской вазы, ни единой сацумской курильницы.
Подойдя к двери спальни Лениты, Барбоза толкнул ее, но она оказалась запертой на ключ. Другая ее комната оказалась пустой. Он побледнел и прислонился к дверному косяку, чтобы не упасть.
«Что случилось? – спросил он себя.– Куда делась девушка?»
Он вернулся в покои отца.
–?Отец, где дона Ленита?
–?Да вбила она себе в голову, что ей надо ехать в Сан-Паулу, вот и уехала. То ли в гостинице остановилась, то ли у какого-то родственника – Фернандес Фариа, что ли, его звать. Чудит все она!
–?Дона Ленита уехала в Сан-Паулу?! – воскликнул Барбоза, не веря своим ушам.
–?Ну да, уехала! Ты же ее знаешь не хуже, чем я. Не сидится ей на месте – никакими цепями ее не удержишь.
Барбоза рухнул в кресло.
Он похолодел, побледнел, лицо у него приобрело землистый оттенок и покрылось свинцовыми пятнами. Черты его исказились. Лицо стало похоже на бронзовую маску, которая упала в костер и начала плавиться.
Долго сидел он неподвижно, едва отвечая на вопросы отца.
