–?Сеньора, я чрезвычайно сожалею, что позавчера вы изволили составить неверное мнение обо мне. Когда у меня мигрень, я похож на медведя или гиппопотама, а не на человека. Не окажете ли мне честь принять эту гвоздичку? Не смущайтесь – я ведь старик, в отцы вам гожусь.
И он непринужденно воткнул цветок девушке в волосы.
Потом, отойдя на пару шагов, поглядел на нее и, с видом знатока наклонив голову набок, произнес:
–?Как идет этот красный цветок к вашим черным волосам! До чего красиво!
Взгляд Барбозы из-под полуопущенных век был таким ласковым, таким отеческим, а речь – такой мягкой, что Ленита не шелохнулась, чтобы воспрепятствовать дерзости. Она улыбнулась и спросила:
–?Значит, вы отлично себя чувствуете, успели отдохнуть с дороги, и головные боли вас не беспокоят?
–?Да нет! Дорога меня не утомляет, а мигрень прошла, и я забыл о ней. Хотите взять меня под руку? Прогуляемся по саду до завтрака?
Ленита согласилась.
Моментально, словно под воздействием электрического разряда, ее чувства переменились – от мечтаний об идеальном мужчине до истеричного каприза, от антипатии к реальному позавчерашнему человеку, оказавшемуся в неблагоприятных условиях, до внезапно нахлынувшего теплого и спокойного чувства к Барбозе. Он показался ей необычайно добрым и родным, чем-то похожим на Лопеса Матозу.
Они долго гуляли и много беседовали. Говорили в основном о ботанике. Барбоза сказал, что в старом и новом свете природа различна, критически оценивал ту и другую, поделился собственными наблюдениями. Механической смене времен года в Европе он противопоставлял единообразное течение нескончаемой бразильской весны. Объяснил, что там преобладают леса, состоящие из какого-нибудь одного вида деревьев, что есть леса, где растут одни дубы, или одни каштаны, или одни тополя, тогда как здесь на небольшом пространстве соседствуют сотни семейств разнообразнейших деревьев, и часто две особи одного вида отдалены друг от друга на сотни метров. Уточнил, что в провинциях Минас-Жерайс и Парана исключение составляет лишь араукария бразильская, а также тропические пальмы, которых он перечислил целую тьму. Ленита слушала его с неподдельным интересом, проявляя глубокое понимание предмета и задавая дельные вопросы. Она цитировала одних ученых – таких, как Гарсиа д’Орта, Бротеро и Марций, и критиковала других, среди которых – Коррейа ди Мелу и Каминьоа, а также призналась, что по вопросу происхождения видов она – пламенная сторонница Дарвина, чьи радикальные взгляды разделяли оба собеседника.
