— Что ты, что? — встрепенулась мать, сидевшая на передней подводе сзади и испуганно глядевшая на своих детей и свекровь.
— Вы посмотрите…
Первой обернулась баба Оришка, поглядела на приближающихся врагов и перекрестилась. Прошептала, как молитву:
— Теперь уже, считай, капут. — И крепче прижала маленького Петьку к себе.
Колонна непрошеных гостей двигалась прямо на них. Тщедушная, сухонькая баба Оришка ещё больше сжалась, что-то беззвучно зашептала.
Вол дотопал до воды, остановился, у него заходили ходуном ноздри — собирался пить. Дед Зубатый в сердцах огрел его вожжами по бокам.
— Гей, шухорогий чёрт, гей! — плаксиво и вместе с тем злобно, сквозь зубы, прошипел он.
— Дождался! — крикнула баба Денисиха, и ошалелый дед размахнулся, хотел было и бабу огреть вожжами, но «сухорогий чёрт» рванулся, вошёл в студёную воду. Кося влажным глазом на хозяина с вожжами, тяжело потащил спаренные возы.
Неожиданно верёвка, которой были связаны возы, порвалась. Мовчанов воз остановился.
— Дед, дед! — испуганно позвал Гриша.
Дед оглянулся, красноречиво махнул рукой: тут, мол, хотя бы самому быстрее к лозе добраться, — и яростно заколошматил по чёрно-рябой спине быка.
Марина тоже оглянулась и так дёрнула деда Дениса за рукав, что тот едва не свалился в воду. Но и ухом не повёл дед, продолжая осатанело колотить быка. Марина спрыгнула в студёную воду, побрела назад. Выхватила из рук свекрови Петьку, порывисто обняла. Глаза застлал туман. Петька захныкал:
— Хочу к бабе…
Марина цыкнула на ребёнка, умоляюще спросила свекровь:
— А как же вы, мама?!
На удивление спокойно бабуся ответила:
— Беги сама, ради бога!
Мать сделала шаг в холодной воде, обернулась.
— Гриша, а ты почему сидишь?
Мальчишка соскочил с воза и застыл на месте. Смотрел на бабусю, и губы его вздрагивали… Дорогая, родная бабуся!.. Он здоровый, шустрый, от любого фрица удерёт, а она шагу ступить не может.
— Отнесите Петьку и приходите — бабусю заберём… — хрипло сказал Гриша матери.
— Х-хорошо, — выдавила одно-единственное слово Марина и быстро, как только могла, побрела речкой за кусты.
— Беги, Гриша, беги!.. Я уже своё отжила, — зашевелились побледневшие бабусины губы.
И тут на поляну осторожно вышли немцы. Гриша шмыгнул в густой камыш. Бабуся пригнулась, закрыла глаза. Ждала — что будет, то будет. Застучали пули по камышу, и Гриша по самую шею окунулся в воду.
Тем временем офицер на коне подал команду, и солдаты потопали к речке, стали на берегу, недалеко от воза, на котором сидела неподвижная и строгая баба Оришка. Солдаты держали автоматы наизготове, подозрительно пронизывали взглядами бабу Оришку, кусты верболоза. В этой стране случаются всякие неожиданности. В этой стране и старая женщина может оказаться партизанкой. Вот сидит буд-то парализованная, а может пошевелиться и из пулемёта — тра-та-та…
