— Митька, айда! — крикнул Гриша товарищу.
А того не надо было и звать — уже бежал, топая сапогами.
Гриша скользил вдоль берега. Но ему хотелось дальше, туда, к камышам. Как прошлый год. Он тогда первым долетел до камышей. Летел как на крыльях. А теперь испугается? Дудки!
— Митька, смотри! — Гриша хорошенько разогнался и, точно на коньках, даже за камыши проехал. Затрещали сухие стебли, затрещал и лёд. Гриша кинулся обратно, но было уже поздно.
Митька в первое мгновение оторопел, но быстро опомнился, повернул голову туда, где синело село, и заорал:
— Спасите! Спасите!
Гриша хватался руками за края полыньи, руки скользили, мальчишка обрывался, скрывался под водой.
Митька наконец догадался выдернуть из санок сухую палку, бросить товарищу. Но палка прогремела мимо полыньи.
Поборов страх, Митька лёг на блестящий лёд, пополз к полынье, где барахтался дружок, схватил Гришу за рукав, потянул. И сам в воду бултых.
— Спас… Спасите! — не своим голосом закричал он.
И вытаращился испуганно-умоляющими глазами на деда Зубатого, бежавшего с вязкой хвороста за плечами и с топором в руках. Дед отшвырнул топор, развязал хворост, выдернул длинную верёвку, бросил один конец её мальчишкам, уже посиневшим в полынье.
— Хватайте! Хва-тай-те!
Первым ухватился Гриша. Дед спокойно, словно ведро из колодца, вытащил на лёд мокрого мальчишку.
— Танщуй! — приказал он. — Бегай, кому я шкажал!
Гриша начал пританцовывать на комковатой мёрзлой земле.
— Д-д-д-душка… И меня, и меня… — стучал зубами Митька, цепляясь задубелыми пальцами за лёд.
— Не метушишь, и тебя вытащу, — спокойно ответил дед, бросил вновь конец верёвки, — надо было вам в такую лихую годину выкаблучиватьшя…
Верёвка змеилась по льду и не давалась мальчишке в руки.
— Хватай, говорю, лопоухий! Хватай! — уже злился дед. — Как вшкочить, так вы вмеште, а теперь метушитешь, будто подшвинки недорежанные.
Митька наконец ухватился, но не руками, а зубами — руки перестали слушаться. Уже у берега дед сцапал курносого Митьку за воротник кожушка, вытащил на берег, встряхнул.
— Шмотри, а ты тяжёленький… шамое первое — шапоги шброшьте, воду вылейте… Вот так, обувайтешь, и айда домой! Хорошо, доложу я вам, ишкупалишь…
Митька побежал живо. Гриша же сделал несколько шагов и повалился на снег.
— Плохи наши ш тобой дела, Гриша, — кашлянул дед и стал сбрасывать с санок дрова. Устроил мальчишку на санках и быстренько, как только мог, потрусил в село.
Ещё не довёз дед Гришу до хаты, как выбежала мать — ни жива, ни мертва.
