Тишину нарушил вылинявший панок:
— Герр обер-лейтенант великой армии великого фюрера просит назвать, кого мы пожелаем избрать старостой.
Молчат люди на площади, долго, безнадёжно долго молчат.
— Почему же вы молчите? Языки отнялись? — начинает горячиться панок.
Но оцепенелая толпа не шелохнулась.
— Раньше большевики подсовывали вам своих голодранцев в сельсовет, а теперь новая власть разрешает — выбирайте кого пожелаете. О!
Тишина стала ещё гуще.
Золотозубый офицер поигрывал тростью, нетерпеливо поглядывая на ручные часы. Наконец не выдержал, что-то гаркнул безбровому панку. И тот сразу выпалил:
— Герр офицер думает: подойдёт нам Поликарп Налыгач. Хозяином был до Соловков.
— Вас ист дас Соловки? — наклонился к панку офицер.
Панок коротко объяснил, офицер заржал, как конь. Даже похлопал по плечу Налыгача.
— Гут! Гут!
Приймак неумело вытянулся, пошатнулся и чуть (было не шлёпнулся в лужу. Если бы панок не поддержал, лежать бы кандидату в старосты в грязи. Не рассчитал Поликарп, угощая гостей и себя самогоном, на радостях лишнее опрокинул.
Выпрямившись, Поликарп благодарно кивнул панку и выставил худую грудь, подобострастно глядя в рот «новой власти». А «новая власть» изрекла:
— Поликарп Налыгач — старост…
После чего панок выкрикнул:
— Начальником таранивской полиции назначается пан Кирилл Лантух!
Зашевелились люди на минутку — и снова тишина. Приймак так Приймак. Кирилл так Кирилл. Видно, пришло время подонков разных. Лишь баба Зубатая не выдержала, кинула:
— Чтоб над тобой командовала верёвка с тугой петлёй! Чтоб тебе то командование боком вылезло! Чтоб в твоих печёнках-селезёнках командовали всякие болячки!..
Лантух этого, конечно, не слышал. Стоял надутый, красный, приземистый. Бычий его загривок налился кровью.
— Сейчас пан Лантух прочитает приказ немецкого командования, — подал голос новоиспечённый староста.
Но Лантух и читать толком не умел. Жил он где-то на далёком лесном кордоне и в школу почти не ходил. Они с отцом тайно промышляли лесом. Перед войной исчезли, спасаясь от суда. А теперь вот снова объявились.
— Поняли? — взвизгнул Налыгач после Кириллова бекания да мекания. — Вопросов не имеется?
Какие же тут вопросы, всё было ясно. Не выполнишь приказ немецкого командования — расстрел. За связь с партизанами — расстрел. За предоставление ночлега незнакомым людям — расстрел.
Баба Зубатая тихо сказала:
— Дожили, конокрады теперь будут верховодить… Ах, чтоб ты не знал ни пути, ни доброй стёжки…
