Та удивилась:
— Разве я молчу? Ах, да…
— Ты слышишь, какие идеи развивает Семён Степаныч?
— Слышу, — отозвалась она.
— По-моему, мы должны повлиять на него. Этак он черт-те до чего додумается!
— Я радуюсь, что мы пришли сюда в гости, — кратко сказала ведьмочка-царевна и больше ничего не добавила.
— Итак, ты готов на подвиг, — подытожил Роман, опять обращаясь к собеседнику, уже глубоко погруженному в раздумье.
— И даже считаешь необходимым именно такой подвиг.
— Но если другого средства нет! — вскинулся Семён. — Если все прочие уже испробованы и — без всякой пользы.
— Значит, ты ждешь случая. Я правильно понял?
— Я, что ж, готов. — пробормотал Размахай. — Если б только повезло: не просто так, а вот как эта лампочка… чтоб осветить мозги.
— Господи, что он говорит-то! — ужаснулась Маня. — О смерти!
Актёр покачал головой, не находя слов.
— А иначе зачем вся моя жизнь? — спросил его Семён. — Иначе какой в ней смысл? Только так: жил-был, хлеб жевал… ну разве что родил еще одного хлебоеда и помер. Так? Маловато.
— Ну, роди шестерых, — посоветовала Маня, усмехнувшись: она легко переходила из одного состояния в другое.
Семён пожал плечами.
— Я у судьбы в резерве, — напомнил он. — Позовет — пойду.
— Ну, извини, Семён Степаныч, — актёр задвигался на стуле, словно стряхивая с себя наваждение, — я не думал, что ты такой серьезный мужик. Извини.
— Ну, кто же затевает такие разговоры за едой! — возмутилась стряпуха. — Сём, поимей ты совесть. Разве за этим в гости людей приглашают? Зря, что ли, я старалась?
И с нею согласились все: нет, в гости ходят не за тем. Просто безобразие — вести за столом такой разговор. Поэтому, минуту спустя, Роман уже похваливал кулинарные способности хозяйки, только иногда этак пытливо взглядывал на хозяина.
Его подруга вдруг тронула Маню за локоть:
— У вас будет ребенок. Вы знаете, да?
Семён замер с блином в руке. Маня застыла с испуганным лицом: что она говорит? как это понимать?
— Да, да, мальчик, — сказала гостья. — Ему уже восемь недель. Родится начале января.
Маня, стоявшая у стола, села на лавку и бессильно положила руки на колени — так была ошеломлена.
— Она не хочет ребёнка? — тихонько и очень заботливо спросила женщина у Семёна..
— Да вы что! — смутился тот, едва владея собой от душевного смятения. — Она рада я не знаю как. Только ещё не верится ей.
— Неужели? — спросила Маня у гостьи. — Вы точно знаете? Не ошибаетесь?
— О, да! Тут я не ошибусь.
— Но… откуда вы взяли? Почему так решили?
