Сверкалов слушал его нехотя, иронически улыбаясь, то и дело вставляя что-нибудь язвительное.
— У тебя везде подневольный труд, — наседал пастух на председателя. — Ты обыкновенный эксплуататор, потому что заставляешь людей, приневоливаешь исполнять работу против их разума и совести.
— Ну и гусь! — отбивался председатель от пастуха. — Ну ты и уникум. Я же тебе ясно говорю: когда не нравится, да не хочу, да не по нутру и прочее, вступает в силу понятие долга. Надо, и всё тут! И ты мне детские рассуждения преподносишь. Я тебе про «надо», а ты мне про «хочу». И то хочу, и это хочу. Все бы так-то рассуждали, как ты, — ничего на земле не стояло бы. Не земля в ее нынешнем виде, а пустыня, дебри лесные и в них обезьяночеловеки — вот что было бы, дай только волю таким, как ты. Потребители вы, Сёма, вот что. Вам бы только взять, да полегче, а кто давать будет?
— Тьфу ты, мать твою! — начинал сердиться Семён. — Куда ж ты влез-то? Как худая корова в потраву. Давай сначала.
— Да некогда мне с тобой судачить!
— Нет, погоди. Значит, так: работа должна быть в радость, радость в свою очередь толкает человека к труду — вот он, золотой круг! Тогда человек почти что Господь Бог: творит и созидает, делает чудеса, кем бы ни был. Вот к чему надо стремиться.
— А кто мне озимь потравил! — взрывался Сверкалов. — Чье стадо целый гектар ржи потоптало? Чьи это чудеса? Твои или Господа Бога?
Он вообще частенько нажимал на горло, чтоб одержать верх в споре. Это сбивало Семёна с толку, он защищался уже растерянно:
— Откуда гектар-то? Ты, наверно, школьной линейкой мерил. Всего только угол.
— Философ. Делай на совесть то, что велят, — вот что должно быть для тебя главным. И так для каждого. Как в армии, понял? Там приказы не обсуждаются, потому и порядок.
В общем, они оставались каждый при своём мнении. Зря и токовали. Потом-то Размахай находил новые доводы в свою пользу и выстраивал целую систему, но поздно.
На взгляд одного — бывший друг-приятель калечит и уродует землю; на взгляд другого — у друга-приятеля явное размягчение мозгов. Один считает: Семён-пастух ищет причины, чтоб полегче жить. Другой убежден: Витя-председатель — вредный элемент на земле, враг ее.
Эти распри между ними не влияли на репутацию Семёна: в Архиполовке своего пастуха чтили, несмотря на его прегрешения перед колхозом, о другом и не мечтали.
6
Снегири, клесты, свиристели, синицы, оказавшись подо льдом, почему-то собирались к одному месту на водопой — там ключик пробивался из-под каменного пласта, и вода в нём густа, как свекольное сусло, а цвет имела лимонно-желтый. Она оказалась ощутимо тепла, будто из полуостывшего чайника.
