— Скажем: без четверти шесть.
— А вообще-то это возможно, господин Кнапп, чтобы, взяв неверное направление, человек потом мог за четверть часа найти могилу, которую искал, и вовремя уйти с кладбища?
— Едва ли.
— И вы его больше не видели?
— Возможно, это было чуть раньше, скажем, в половине шестого. Я ведь не мог работать до шести часов. Возможно, он ушел с кладбища, когда я отвозил машинку на склад. И потом, ее нужно еще чистить, машинку-то. А находят или нет люди свои могилы, я хочу сказать, могилы своих родственников, это, в конце концов, не мое дело. Я отвечаю за газон и за венки, которые потом идут на компост, а в шесть я кончаю работу.
— Последний вопрос, господин Кнапп.
— Да и что человеку делать ночью на кладбище?
— Когда оправданный, как вы сказали, ступил на газон, что строжайше запрещено, не было ли у него в руках каких-нибудь цветов?
— Мне кажется, нет.
— Лилий, например?
Дальше:
— Когда это было, фрау Хофер?
— Сегодня.
— В какое время дня?
— Сегодня утром. Я удивилась: я ведь первой вошла, когда открыли ворота, — их всегда открывают в девять часов, я это знаю, точно в девять часов.
— Чему же вы удивились?
— Тому, что этот господин уже стоял там.
— Правильно ли я понял вас, фрау Хофер: могила, за которой вы ухаживаете, находится в том же ряду, что и могила Розалинды Цогг?
— Да, это так, к сожалению.
— Вы знали о деле Шаада?
— К счастью, мой покойный муж ничего об этом не узнает.
— Вы, значит, удивились, фрау Хофер. А как себя повел этот господин, когда увидел, что вы подходите?
— Он стоял у меня на пути.
— Что вы имеете в виду?
— Я думаю, он не видел меня и даже не слышал, а ведь эта дорожка посыпана гравием и слышен каждый шаг. Он просто стоял на дорожке. Обычно я подхожу справа. Но я не хотела мешать господину, так глубоко задумавшемуся.
— Вы видели его впервые?
— Прошел уже год, как умер мой муж, и я каждую неделю хожу на кладбище, но у этой могилы я никогда никого не видела. Он просто стоял на дорожке, засунув руки в карманы брюк, — вот все, что я могу сказать, да, а когда я подошла с другой стороны, он вдруг достал сигарету, закурил ее и ушел.
— Этот господин был чисто выбрит или нет?
— Я не присматривалась.
— А на могиле, фрау Хофер, — я имею в виду могилу около вашего умершего мужа — вам ничего не бросилось в глаза?
— Множество окурков.
— Еще что?
— Там все еще нет могильной плиты — только веночек от кладбищенской администрации и табличка с номером.
— И никаких цветов?
