Синяя борода | страница 13

В зале суда нельзя фотографировать; печать воспроизве­ла только зарисовки: обвиняемый, скрестив руки, уста­вился в потолок.

— Вы фрау Шаад?

— Да.

— Ваше имя?

— Лилиан.

— Ваша девичья фамилия Хаберзак?

— Совершенно верно.

— Профессия?

— Воспитательница в детском саду.

— Вы в разводе, фрау Шаад?

— Совершенно верно.

— Вы, следовательно, знаете обвиняемого лично...

Смех в зале.

— Как свидетельница вы обязаны говорить правду, и ничего кроме правды, вам известно, что ложные пока­зания караются тюремным заключением, в тяжких случаях — сроком до пяти лет.

Когда на суде допрашиваются супруги, зал полон: как видно, и для студентов брак — проблема.

— Применял ли обвиняемый, когда вы еще были его женой, по отношению к вам физическое насилие или угрожал, что применит? Скажем, когда вы ссорились, бил ли он вас или хватал за горло и вы боялись, что он может вас задушить?

В сауне можно ни с кем не разговаривать, все сидят голые и потеют, даже и не смотрят друг на друга, а потом отправляются под душ и потом сидят под открытым небом, чтобы остыть.

— Значит, это верно, фрау доктор, что, хотя обвиняе­мый и не занимался рукоприкладством, вы страдали от его ревности, несмотря на то что оснований ревновать у него не было?

Свидетельница кивает.

— И в чем же выражалась эта его почти патологиче­ская ревность?

Свидетельница задумывается.

— Он вскрывал ваши письма?

— Не думаю.

— И тем не менее он вам не доверял...

— Например, он посылал мне цветы. Не указывая отправителя. А когда я их разворачивала, наблюдал за мной, не смущена ли я.

Я все еще сижу и остываю, обмотав бедра голубым полотенцем, и, когда слово предоставляется официальному защитнику, я кажусь себе еще более голым, чем другие купальщики, остывающие рядом со мной.

— Это верно, фрау доктор Шаад, что после развода у вас установились дружеские отношения с обвиняе­мым?

— Почему бы и нет?

— Можете ли вы вспомнить, как вел себя обвиняе­мый, когда вы в последний раз встретились с ним в вегетарианском ресторане, желая получить совет по налоговым делам?

— Он не дал мне никакого совета...

— Как бы то ни было, вы встретились с ним, фрау доктор Шаад, через два дня после убийства, в понедель­ник; не было ли у вас впечатления, что господин Шаад ожидает ареста?

— Нет.

— Он нервничал?

— Я показала ему повестку налогового управления, и он сделал вид, будто его это вообще не интересует...

— Что же он сказал?

— Он был какой-то странный, да, пожалуй, — стран­ный.

— Не такой, как обычно?