Замечательно, что Бенце никогда не жаловался на свою судьбу; он сделался молчаливым. Каждый день можно было видеть его в синагоге, где он занимал скромное место возле дверей и тихо, набожно, с сокрушенным видом молился. Сердце бывало сожмется каждый раз, когда встретишься с ним. Казалось, что человек вот-вот упадет посреди улицы, истощенный от голода. Смиренно принимал старик все удары судьбы как наказание за свою былую жестокость. Безропотно перенес он даже смерть своего единственного сына и кормильца. Сын его, молодой и красивый, простудился и через короткое время умер от туберкулеза. Смерть сына окончательно подкосила Бенце и он умер. Рассказывали, что он умер от хронического голода и холода. В лишениях он видел искупление за свои грехи, содеянные в годы старой рекрутчины. В душе бывшего ловца, очевидно, теплилась искра Божья. Он искуплял в сущности не только свой личный грех, сколько грех своего поколения.
В тяжкое для евреев средневековье и позднейшие времена, когда незначительный лживый донос подвергал целые селения бесчеловечной пытке и сожжению на костре, на доносчиков нельзя было иначе смотреть, как на бешеных собак. Поэтому у евреев доносчика презирают и ненавидят, и кличка «мосер» (доносчик) — хуже самого оскорбительного ругательства. В смутные, горестные времена евреи вынуждены были обстоятельствами прибегать к суровому наказанию — уничтожать доносчиков из своей среды.
Николаевская рекрутчина создала немало трагедий. Родители не хотели отдавать своих детей на истязание, всеми способами уклонялись от этой незаслуженной кары. Не только прятались и калечили себя, но шли и на подлог: подделывали документы, вели неправильный учет с тем, чтобы утаивать некоторое число жителей и т. п.
Это трагическое время создавало профессиональных доносчиков из среды подонков еврейского общества. Ради денег или из мести «мосеры» сообщали властям о проделках кагальных заправил или отдельных лиц, но возмущенная масса иногда расправлялась с такими доносчиками, их избивали и даже убивали. После подобных самосудов возникали уголовные дела против представителей кагалов — следствие, допрос с «пристрастием», военный суд, и в результате — шпицрутены и каторга.
Самым известным из расправ с доносчиками было «Ушицкое дело», тянувшееся с 1838 по 1840 год.
Двое — Шмуль Шварцман и Ицик Оксман были убиты за донос об утайке некоторого числа душ по «ревизской сказке». Эта махинация в случае успеха дала бы возможность уменьшить число малолетних рекрутов. Шварцман и Оксман стали требовать денег за молчание. В противном случае они угрожали доносом начальству. Угрозами и вымогательством они терроризировали еврейские общины многих местечек Подолии. Измученные шантажом, заправилы решили расправиться с «мосерами» как с врагами народа. Нанятые для этого люди убили сначала Шварцмана; его тело разрубили на части и сожгли в бане. Оксман, портной из местечка Жванчик, состоял осведомителем при губернском начальстве. Узнав о судьбе своего товарища, он отправился для донесения в губернский город, но его перехватили и уничтожили. Раскрыл это дело какой-то полицейский чиновник из выкрестов. Он приехал в Новую Ушицу и под видом ученого талмудиста, переживающего за свалившееся несчастье, вкрался в доверие к евреям и ему удалось все выведать.
