Кантонисты | страница 51

Наравне с беспорядками были и злоупотребления. За деньги офицеры получали при помощи писарей отпуска и награды.

«Вся система казнокрадства, лихоимства, всякого рода злоупотреблений, присущая государственному аппарату николаевской России, — пишет П.А. Зайончковский в своей книге «Военные реформы 1860–1870 годов в России», — в период войны приобрела характер массового организованного мародерства, что также значительно ухудшало положение войск. Такое состояние армии являлось отнюдь не результатом отдельных недостатков и ошибок, а следствием разложения феодально-крепостного строя в целом, и только национальные качества русского воина — его храбрость, стойкость и выносливость — предотвратили дальнейший успех англо-французских интервентов».

Что касается вооружения, то оно состояло из старых кремневых ружей, из которых многие были испорчены и не стреляли. Потери в людях происходили от разрыва своих же орудий, сделанных из плохого чугуна и не выдержавших частой стрельбы. Горько было видеть солдатам, как сотни человеческих жизней понапрасну приносились в жертву.

Особенный же беспорядок царил в управлении госпиталями. Не сотни, а тысячи раненых лежали в грязи под дождем около госпиталей, оглашая воздух раздирающими душу воплями и стонами. Не только коек в госпиталях и перевязочных материалов не хватало, — не было и санитаров для оказания помощи раненым. Их оставляли на поле боя и там они умирали.

«Для характеристики дореформенной армии, — продолжает далее П.А. Зайончковский, — необходимо отметить, что за 25 лет царствования Николая I умерло в армии от болезней (не считая умиравших от ран) 1.028.650 человек. Однако мрачная картина состояния дореформенной армии прикрывалась блестящими отчетами, создававшими впечатление о силе и могуществе вооруженных сил Российской империи».

Армия, для которой приносились в жертву столько молодых человеческих жизней, сражалась за честь старого режима. Со всех концов России шли полки на убой под дула артиллерии англичан и французов, умевших воевать без каторжной рекрутчины, без избиения младенцев-кантонистов.

При Екатерине II к России были присоединены на Западе области с многочисленным еврейским населением. По указу 1772 года «О принятии под Российскую Державу от Польши провинций» евреи этих областей получили гражданские права наравне с русскими подданными, что дало им возможность записываться в сословия мещан и купцов. Из новоприсоединенных польско-литовских земель и Белоруссии евреи переезжали во внутренние губернии России. Там они стали опасными конкурентами для многочисленного сословия мелких купцов, в руках которых была торговая жизнь деревни. Сельские торгаши не хотели иметь конкурентов в лице евреев, а потому добивались их выселения из сел и деревень. Правительство, прислушиваясь к подобным требованиям, начинает относиться враждебно к своим новым подданным. Городское русское население по той же причине хлопотало об обратном: о выселении евреев из города. И это требование правительство считало обоснованным. Результатом домогательств коренного населения был закон, обнародованный в 1791 году. По новому закону евреи могли селиться и торговать лишь в особо указанных им губерниях и запрещено было проживать в тех местах, о которых в законе не сказано, что они могут служить для них местом постоянного жительства. Отсюда и пошла черта еврейской оседлости. Получилась Россия с евреями и Россия без евреев. В черту еврейской оседлости, помимо Царства Польского, вошли Бессарабская, Виленская, Витебская, Волынская, Гродненская, Екатеринославская, Киевская, Ковенская, Минская, Могилевская, Подольская, Таврическая, Херсонская и Черниговская губернии. Скученность евреев в этих губерниях, всевозможные ограничения в отношении деятельности создали среди них невообразимую нищету. Малейшая попытка вырваться из «черты» рассматривалась как тяжкое преступление. Евреи допускались во внутренние губернии России только временно, на строго определенное количество дней для торговых и связанных с этим судебных дел. Приезжая в Петербург, Москву, Киев и другие большие города, они обязаны были проживать только в специально отведенных для них подворьях. Выезжать из страны, эмигрировать не разрешалось, и еврейская масса задыхалась в отведенной ей «черте».