– Нет ничего страшнее, чем родная кровь, заклятая на убийство, – пояснила Владычица, приставляя открытый флакон горлышком к ранке. Еще несколько непонятных слов, и капля крови скользнула внутрь, мгновенно смешавшись с содержимым флакона.
– Готово! – торжествующе воскликнула Тюке. – Держи! Отнесешь это Фрау Бреннессел, да не вздумай рассказать ей о нашей маленькой шутке, слышишь?! Иначе в мире не найдется такой муки, которой я не подвергну тебя, когда поймаю.
* * *
Подождав, пока вновь ставший волком Грау скроется в кустах, колдунья некоторое время смотрела ему вслед, а потом принялась вырезать кинжалом причудливую фигуру на мху:
Зло с добром играют в прятки, —
бормотала она, —
Значит, в мире все в порядке.
Кто б ни выиграл в день прекрасный,
Приз вручаем шапке красной.
Трут и огниво нашлись все в той же корзинке… хотя чего там только не было! Не во всякой драконьей пещере, омуте водяного или сокровищнице кобольда можно было сыскать столько удивительных и опасных вещей, как в корзинке Тюке из Шварцвальда. Уже через несколько минут на полянке горел небольшой костер, и вряд ли стоило удивляться тому, что от его пламени, походившего на причудливый сиреневый цветок, по земле расползались во все стороны колючие веточки инея. Колдунья вновь запустила руку в корзину и бросила что-то в огонь – то ли пучок седого мха, то ли спутанный моток ниток, то ли клок длинной шерсти, и молниеносно отвернулась, защищая глаза от нестерпимо яркой вспышки. А когда, спустя тридцать ударов сердца повернулась вновь, на месте костра стояла мощная коренастая фигура.
– Привет тебе, Владычица Тюке! – пророкотал низкий голос, звучавший немного невнятно из-за длинных желтоватых клыков, выдающихся из-под нижней губы. – Что, опять настала нужда в моих услугах?
– Здравствуй, Тулабрик! – помахала ручкой девочка. – Давненько не виделись. Надеюсь, я не оторвала тебя от дел?
Гоблин затрясся в беззвучном смехе, запрокинув уродливую голову в красновато-буром колпаке:
– Ничего такого, что не могло бы подождать, Владычица. Не говоря уж о том, что на такой призыв я не мог не откликнуться, как тебе это прекрасно известно.
– Да-да, волосы с твоей головы. Кстати, они у меня кончаются. Когда будешь уходить, оставь про запас.
Тулабрик кивнул и, широко расставив короткие кривые ноги в железных башмаках, навис над Тюке, опираясь на древко тяжелой секиры почти с себя высотой.
– Чем могу служить, Владычица?
– Для твоего топора появилась работа, мой безобразный друг. Видишь ли, милая моя бабушка, похоже, тяжело захворала.
