– Я и сейчас его проявлю, – кивнул я, поднимаясь с дивана. – Ты только напомни, что за фотки? С покера?
Честно говоря, перспектива того, что последний месяц жизни мне приснился, радовала не очень. Приятно, наверное, исправить совершенные ошибки, вернувшись в прошлое, но этих ошибок у меня не было.
– Какой покер? Я ему, понимаешь, демонстрирую свою концептуальную коллекцию «Люди и надписи на стенах», а он все про покер.
– Прости. В последнее время фигня какая-то происходит в жизни. Метафизический бред, если так можно выразиться.
– Можно. Вот и выразись. Расскажи, мне же интересно, – карие глаза смотрели с какой-то обидой. Будто бы говорили: «Ну кому ты еще расскажешь, а?»
Это правда. Больше некому. Алинке интересно все, что не вписывается в рамки «обыденной жизни». Мы по этому поводу и дружим, хотя глупость, конечно, считать, что для дружбы требуется повод. Тем не менее на почве неприязни обыденной жизни мы и сошлись. Все не как у людей – это про нас, ага.
– Расскажу, – решил я. – Только ты кофе все же принеси. И заодно глянь в Интернете, что значит по польски «ечко-бречко».
– А это что-то значит?
– Пока не знаю. Глянь.
– Ладно, – согласилась Алинка.
И тут же ткнула «мышкой» в иконку браузера, крутанулась весело на своем кресле цвета размазанной палитры и убежала на кухню, громко топая по паркету. Я же остался посреди разбросанных тут и там картин, кистей, фотоаппаратов и вспышек. Творческий беспорядок во всей красе. Точно такой же, как и тот, что царил сейчас в моей голове.
Я пытался понять: что же должно было символизировать пришествие пана Вроцлава к морю? Обретение покоя? Долгожданный смысл жизни? Идеальный собеседник?
Ответов не было, но я не отчаивался. Вряд ли рассказанная история содержала столь поверхностное толкование. В том, что толкование вообще есть, я был уверен. Внезапно меня охватил азарт, как в те минуты, когда я смотрел захватывающий фильм или читал интересную книгу.
Интрига. Во главе всего этого должна быть интрига.
Если ее нет – это будет несправедливо. Жизнь полна несправедливости, но уж странный дед, рассказывающий историю посредством убийства, должен был быть справедливым, иначе я ничего не понимаю в этом мире.
– На, – Алинка протянула кофе. Оказывается, я задумался и не заметил, что она уже давно вернулась. – Нету такого слова. И по отдельности этих слов нет. Метафизический бред, все как ты сказал.
– Вот, – подтвердил я. – Именно что.
А затем без утайки рассказал во всех подробностях историю пана Вроцлава и все то, что ей сопутствовало. Выговорился, выдохнул, выпил кофе. Кажется, потихоньку отпустило.
