И ад следовал за ним: Выстрел | страница 74



Теперь гордо красовалось Мирская-Вдоль-По-Городской, явно плод коллективной фантазии местной директории. Я медленно двинулся к центру и неожиданно уткнулся в шикарный «Шератон» (ранее тут громоздились аляповатые кирпичные здания), вошел в подземный переход, там две девицы под окном пели на два сиплых голоса фронтовую песню, дожидаясь своих трех танкистов. Еще один новый готель, не хрен собачий, а «Мариотт», — догоним и перегоним США по «Шератонам» и «Мариоттам»! А вот и дуб заветный — номенклатурный дом, где до последнего времени проживал Самый-Самый, недавно переехавший на личную улицу, где обитало все правительство (большая ошибка, никто не ненавидит сильнее, чем друзья и единомышленники). О, книжный магазин, украшение дома!

Что останется от тебя, когда дом покроют мемориальными досками? А некоторым еще с бюстиками, что добавит шарма в компанию кондиционеров.

Я заскочил в районную поликлинику рядом (знаменита визитом туда вельможного соседа с просьбой записаться — больше там его не видели), там вроде бы находилась аптека, помнится, во время учебных занятий по наружке я покупал там аспирин (легенда). Я вошел — это оказался православный храм, очень скромный, не пафосный (на лестнице попадались бледные молодые люди в рясах). Уже началась вечерняя служба. Я купил свечку, намереваясь поставить ее во здравие всех и себя лично. Сбоку подбежала крючконосая старуха и с недовольным видом начала что-то мне внушать шепотом — желтые брызги летели в ухо. Я уловил сквозь клекот, что заслонил (кого-то или чего-то), от зловещей старухи несло отнюдь не «Шанелем», и вообще ее появление разрушило мой божественный настрой. Словно в светлый храм, где под орган Баха совершается литургия, вдруг вбежал голый кордебалет.

Я так и не зажег, и не поставил свечку, показался сам себе отвратительно фальшивым, вышел быстрым шагом вон.

Убийца, мечтающий по дешевке получить индульгенцию, хитроумный лицемер — как я мог судить бывшего Самого-Самого или нынешнего Самого-Самого, если сам… Разве я не грешен? Еще как! С этого и нужно начинать, а то в чужом козле соломинку мы ищем, а в своем не видим и бревна. Глубоко внутренним подтекстом, мало связанным с мозгами, я возвращался к папашке розенкрейцеру и всей истории засылки меня в родные пенаты. Показались полной мурой рассуждения о всеобщей людской связи и зависимости одного греха от другого. Сверлила мысль, что все путешествие связано с Челюстью, точнее, с его прахом (или восстанием из праха). Неужели меня заманили? Для чего? Разве я не получал приказ от руководства Монастыря найти и прибить Крысу? Строй изменился с тех пор, но приказы не меняют задним числом.