Мне тогда было, наверное, не больше десяти, значит, Дэвиду лет двенадцать. Наверное, это случилось весной, потому что стеклянные двери на террасу были открыты и столик с завтраком для родителей стоял снаружи, хотя никто не ел. И день, помнится, был будний, потому что Ирма, наша нянька, суетилась вокруг Лорен и меня — собирала нас в школу. Но в то утро все ее усилия были напрасны: мы слушались еще хуже, чем обычно, растерянные из-за сгущающегося вокруг нас напряжения и словно висящей в воздухе опасности.
Так всегда бывало, когда разгоралась обычно тихо кипевшая приграничная война между родителями. Мы никогда не знали причин конфликта или повода для конкретного взрыва, но хорошо изучили внешние проявления: приглушенные голоса, разраженное перешептывание, быстрые шаги и хлопающие двери — и вязкое, гнетущее молчание в моменты затишья. Знакомо, но все равно страшно.
Мать мы не видели, только иногда, обрывками, слышали голос. Отец появился ненадолго — небритый, все еще в полосатой пижаме и халате (он уже несколько лет как перестал ходить в «Клейн и сыновья»). Влетел в кухню с бутылкой сельтерской воды под мышкой, на ходу взъерошив мне волосы. Он криво улыбался, взгляд был несфокусированный. Промчался обратно — в сторону спальни, и я, чуть обождав, пошел следом. Дэвид стоял перед двустворчатой дверью в комнату родителей, приложившись к ней ухом. Когда я подошел, он отвернулся.
— Что они говорят? — прошептал я. Брат не ответил. — Тебе слышно? — Снова молчание. Я шагнул к двери, чтобы послушать самому, и увидел лицо Дэвида: слезы на глазах и на щеках. Кажется, он плакал впервые на моей памяти.
— Чего уставился? — огрызнулся Дэвид.
— Ничего.
— Тогда вали отсюда.
— Тебе слышно? — снова спросил я. — О чем они говорят?
Дэвид повернулся, отер слезы и толкнул меня в грудь.
— О тебе, педик. Какой ты никчемный неудачник и как они отправят тебя в военную школу. Так что лучше беги, пока за тобой не пришли морпехи.
Я пятился, пока не уперся спиной в стену. Глаза щипало.
— Да иди на хрен, плакса, — прошептал я.
Дэвид уставился на меня, пощипывая кожу над кадыком. Долго смотрел, а потом его кулак вылетел словно бы из ниоткуда и разбил мне нижнюю губу.
Это тоже было в первый раз.
Я тряхнул головой, отмахиваясь от воспоминаний. Мы с Дэвидом в ресторане; Дэвид смотрит на меня неотрывно.
— Так где живет эта чертова Кейд? В Уилтоне?
— Там живет женщина по имени Николь Кейд — единственная Кейд в городе. Я не знаю, знакома ли она с Холли. Но Джилл Нолан выросла там, а они с Холли дружат с детства, и…
