— Зачем она пришла? Разве я ее звал?
Надо было уходить. Но ведь тогда получится, что победа осталась за ним, потому что отступление — всегда поражение. Не-ет, погоди! Она опять села на берегу, уперлась подбородком в колени, уставилась на него, испепеляя взглядом.
— Ты из этой деревни? — небрежно спросил он и ткнул трубкой в сторону Сутолмина.
Раиска не ответила.
— Я спрашиваю: ты из этой деревни?
— Ну!
— Боже мой, как ты разговариваешь со старшими! Что такое «ну»?
— Каков вопрос, таков и ответ, — сказала ему Раиска. — Спроси что-нибудь поумнее.
— Ты приезжая или живешь тут постоянно? Отвечай коротко и вразумительно.
— Да я-то здесь сто лет живу, а вот ты кто такой? Чего тебе здесь надо?
Он некоторое время сидел молча, потом повел вокруг себя трубкой, говоря:
— Вся эта округа вместе с окрестными деревнями принадлежала когда-то славному дворянскому роду Сутолминых. Что ты об этом знаешь?
— Ничего не знаю и знать не хочу.
Но она хотела знать, а потому насторожилась и попритихла.
— Вот этот пруд был выкопан крепостными… в том ручье форель разводили… тут по взгорью был сад, цветники…
— А что-то говорили, верно, — вспомнила Раиска. — Будто бы тут помещичий дом стоял с балконом. Преданья старины глубокой…
— Тут жили мои предки, — важно сказал тип с трубкой. — Мы, Сутолмины-Бельские, владели всем этим: полями, лесами, деревнями… и всеми жившими тут людьми.
Тут Раиску, наконец, осенило.
— Барин! — воскликнула она. — Да неужто ты вернулся?! Светик ты наш ясный! Прости, Христа ради, что я с тобой так вот запросто…
Она воодушевилась, словно опору нашла в этом единоборстве.
— Вернулся, помещичек ты наш незабвенный! Назови твое светлое имечко, господин Сутолмин. Как тебя звать-величать? И расскажи, где ты пропадал? Мы тебя тут ждали, ждали… уж не чаяли увидеть!
Он только посматривал на нее этак снисходительно. Со своего берега пруда оглядывал берег Раискин, при этом покачивал босой ногой. А нога у него была белая, холеная…
— Точно: барин! — она хлопнула себя по ляжкам и залилась смехом. — Взор-то, взор-то каков! А я, выходит, барышня-крестьянка.
— Ты — холопка, — поправил он строго. — Запомни, что я тебе сейчас сказал: ты — холопка.
Слово это не понравилось Раиске, она тотчас ожесточилась.
— Я — крестьянка! А ты бродяга, бездельник, трутень.
— Я дворянин, — сказал он с большим достоинством и стал раскуривать потухшую трубку. — Мое призвание — повелевать, руководить, наказывать на конюшне ленивых рабов и отечески поощрять старательных…
