Земля весной покроется травой.
Он — не трава, он не придет на мой призыв.
Вода под солнцем скоро хлынет с гор.
Он — не вода, он не придет на мой призыв.
Шакал лежит теперь в твоей постели,
И ворон свил гнездо в твоей овчарне,
А в поле остается только ветер,
Лишь ветер северный летит на мой призыв.
Голос оборвался, женщина перестала петь. Ее голова печально упала на грудь, и младенец, широко открыв глаза, посмотрел на мать.
Одна женщин, сидевших рядом, протянула руку и положила ее на плечо несчастной.
— Кто это? — прошептал Аттила.
— Женщина одного из двух стражников, убитых вами в палатке Руги.
Аттила нахмурился. Он совсем забыл о них.
Каган подошел к палатке и молча встал рядом. Через несколько минут женщины подняли голову, и некоторые вздрогнули. Но не вдова.
Аттила показал жестом из-за плеча на Чаната.
— Женщина, — сказал гунн. — Вот твой новый муж. Будь довольна.
Она внимательно посмотрела блестящими от слез глазами. Затем медленно встала на ноги, по-прежнему держа младенца на руках, сделала шаг вперед и плюнула на землю почти что под ноги Аттилы. И произнесла:
— Ты убил моего мужа и сжег его тело, не предав земле. Ты оставил меня вдовой, а детей — беспомощными сиротами. Мое сердце разбилось на сотни осколков, словно старый горшок при ударе о твердую землю. Я выплакала все слезы, и они высохли, но я по-прежнему безутешна. Теперь ты обращаешься со мной, словно с коровой, отдаешь меня этому дохлому быку с дыханием старой собаки и морщинистой мошонкой. Но меня не так-то легко заполучить. Уходи из моей палатки и возвращайся в свою постель, прихватив с собой окровавленный меч, который станет твоим спутником в холодной ночи. И пусть боги покарают тебя!
Чанат сделал шаг по направлению к ней, но Аттила остановил воина.
Женщина бросила на кагана пристальный взгляд, полный презрения и бесстрашия.
— Сколько же еще людей ты убьешь, мой господин, делающий жен вдовами? Я знаю, как мыслят и чем живут люди, подобные тебе. Вы — не тайна для меня. О, великий шаньюй, каган — властитель всех поднебесных стран! Великий вождь всего и ничего!
Она снова плюнула, быстро повернулась и пошла обратно в палатку. Затем задернула за собой вход.
— Мой господин! — вмешался Чанат, но Аттила покачал головой.
— Слова, слова, слова, — сказал каган.
Они продолжили свой путь.
— Во время бурь в пустыне, в зубах льва, в тисках многотысячный армий, — произнес Аттила, — можно бесстрашно двигаться вперед. Но перед лицом разгневанной вдовы…
