Он бросил взгляд на карманные часы, и в тот же миг я услышал звук шагов на улице.
— Входите, Лестрейд! — позвал он. — Дверь открыта, и ваши сосиски как раз подоспели.
В комнату вошел человек — видимо, тот самый Лестрейд — и тщательно затворил за собой дверь.
— По правде сказать, — начал он, — я уж решил было, что сегодняшний завтрак отложен на завтра, но паре сосисок точно не скрыться от правосудия в моем лице.
Это был тот самый щуплый человечек, которого я неоднократно видел раньше. Он походил на коммивояжера, торгующего новейшими резиновыми изделиями или патентованными средствами от всех болезней.
Мой друг подождал, пока наша квартирная хозяйка не вышла из комнаты, а затем сказал:
— Итак, насколько я понимаю, это дело государственной важности.
— Черт возьми! — воскликнул Лестрейд, бледнея. — Не может быть, чтобы слух уже разошелся. Не может быть…
Он стал наполнять тарелку сосисками, копченым филе, кеджери[1] и тостами, но руки его слегка дрожали.
— Разумеется, нет, — успокоил его мой друг. — Я не забыл скрип колес вашего экипажа, хотя давненько его не слышал: вибрирующая «соль» на полтона выше «до». А если инспектор из Скотланд-Ярда не может позволить, чтобы видели, как он входит в дом единственного в Лондоне частного детектива-консультанта, но тем не менее является, да к тому же не успев позавтракать, я могу сделать вывод, что это не рядовое дело. Ergo, тут замешаны власть предержащие, и это дело государственной важности.
Лестрейд вытер с подбородка яичный желток салфеткой. Я уставился на него. Он ничуть не походил на тот образ инспектора Скотланд-Ярда, который я всегда себе представлял; впрочем, мой друг тоже не слишком соответствовал моему представлению о частных детективах-консультантах — чем бы они ни занимались.
— Я полагаю, нам следует обсудить это дело наедине, — проговорил Лестрейд, косясь на меня.
Мой друг лукаво усмехнулся и покачал головой, как обычно, когда что-то его веселило.
— Ерунда, — ответил он. — Одна голова хорошо, а две — лучше. К тому же все, что говорится одному из нас, говорится обоим.
— Если я мешаю… — мрачно начал я, но он жестом призвал меня к молчанию.
Лестрейд пожал плечами.
— А, неважно, — сказал он через несколько мгновений, — если вы распутаете это дело, я останусь на своей должности. Если нет, я ее потеряю. Вот что: используйте все ваши методы. Хуже все равно не будет.
— Если история и учит нас чему-нибудь, то лишь тому, что всегда может быть «хуже», — заметил мой друг. — Так когда мы отправляемся в Шордитч?
