То, что я выжил, было чудом, но я все же выжил и вернулся в Англию. Мои нервы были до крайности расшатаны. То место на плече, где меня коснулся рот этой гигантской пиявки, осталось навсегда отмеченным мертвенно-белым ореолом, и рука моя иссохла. Когда-то у меня была репутация отличного стрелка. Теперь не осталось ничего, кроме страха перед подземным миром, точнее сказать — панического ужаса, из-за которого я готов был скорее потратить полшиллинга из военной пенсии на кеб, нежели спуститься в подземку за пенни.
Впрочем, тьма и туманы Лондона меня приняли, успокоили. Я лишился прежнего жилья из-за того, что кричал по ночам. Да, я был в Афганистане, но я вернулся.
— Я кричу по ночам, — сказал я ему.
— Мне говорили, что я храплю, — ответил он. — Кроме того, мой образ жизни нельзя назвать размеренным, и я часто стреляю для тренировки по каминной доске. Мне будет нужна гостиная для деловых встреч. Я эгоистичен, скрытен и мне легко наскучить. Это вас смущает?
Я улыбнулся, покачал головой и протянул ему руку. Мы обменялись рукопожатием.
Квартира, которую он нашел для нас на Бейкер-стрит, как нельзя лучше подходила для двух холостяков. Я помнил все, что мой друг говорил о своей склонности к уединению, и потому воздерживался от вопросов о том, чем он зарабатывает на жизнь. Впрочем, многое дразнило мое любопытство. В любое время к нему могли явиться посетители, и тогда я покидал гостиную и удалялся к себе в спальню, гадая, что у них общего с моим другом: у бледной женщины с бельмом на глазу, щуплого человечка, похожего на коммивояжера, представительного денди в бархатном пиджаке, и у всех остальных. Некоторые приходили часто, многие появлялись только однажды, говорили с ним и уходили — обеспокоенные или удовлетворенные.
Он был для меня загадкой.
Однажды, когда мы наслаждались одним из превосходных завтраков нашей хозяйки, мой друг позвонил и вызвал эту милую даму.
— Примерно через четыре минуты к нам присоединится еще один джентльмен, — заявил он. — Понадобится еще один прибор.
— Хорошо, — ответила она. — Я поджарю еще несколько сосисок.
Мой друг невозмутимо вернулся к утренней газете. С растущим нетерпением я ожидал объяснений и наконец не сдержался.
— Я в недоумении. Откуда вам известно, что через четыре минуты у нас будет посетитель? Не было ведь ни телеграммы, ни письма, ни записки.
Он слегка улыбнулся.
— Вы не слышали стук колес экипажа на улице несколько минут назад? Он притормозил, когда проезжал мимо, — очевидно, когда кучер заметил нашу дверь. Затем он снова набрал скорость и проехал мимо, в сторону Мэрилебон-роуд. Там полным-полно экипажей и кебов, которые подвозят пассажиров на железнодорожную станцию и к музею восковых фигур. Именно там высадится тот, кто не хочет, чтобы его заметили. Дойти оттуда до нас можно приблизительно за четыре минуты…
