На лестнице, ведущей к беседке, раздались шаги. Это мог быть только Главный Жрец Империи Покровитель Ангелов, остальных к этому месту не допускали.
Поприветствовав друг друга поднятыми на уровень плеч руками, они молчали несколько минут. Император знал, что жрец дает ему возможность завершить инерцию мыслей. Это позволяло спокойно воспринимать новую информацию, не думая о чем-то своем.
— Слушаю тебя, Покровитель Ангелов, — вымолвил наконец Последний Император.
— Прости меня, Великий, что опоздал. — Голова жреца вместе с высоким, витиеватым головным убором качнулась.
— Ерунда, — досадливо повел рукой Император, — ты ничего не упустил. Потому что ничего не происходит. Зато время истекает, и его почти не осталось.
— Да, время… — жрец неопределенно вздохнул.
— Какие у тебя новости?
— Новости? — Покровитель Ангелов, зная, что Император ждет большего, не стал придавать особого значения тому, с чем пришел. — Ничего важного, Твоя Венценосность, в моих новостях тоже нет. Так, мелочи, для решения которых нужно твое слово.
— Говори.
— Ты уже знаешь, что месяц назад состоялся Совет Исхода, и на нем было решено оставить для будущего человечества записи о наших рекордах и ошибках.
— Конечно знаю, и что?
— Мы решили, что информация должна быть запечатлена на камне, поскольку грядущий Потоп может уничтожить все прочие носители рисунков, чертежей и текстов. Я уже не говорю о последующем варварстве падших народов, которые разграбят то, что останется от нас.
— Все это мне известно, в чем проблема? — Император нервничал, когда его держали за недоумка, пытаясь исподволь подготовить к какому-то решению, причем делали это, заставляя заранее соглашаться с тем, что говорят. Вот и сейчас ему дважды пришлось сказать «да», прежде чем жрец соизволил рассказать о цели своего визита.
— Дело в том, что мы рассчитывали на Ветра Небес, как и было условлено с тобой.
— Что же произошло? Он не хочет?
— Нет-нет. Его согласие уже есть, но возник другой вопрос.
— Говори же, наконец!
— Он отбил трех пленников-атлантов из числа предрешенных жертв.
— Зачем же он это сделал?
— Говорит, что девушка, которая была среди них, избрана для написания шедевра.
— А еще двое?
— Отец и брат девушки. Ветер не захотел, чтобы они ушли с Земли, а она осталась.
Император молчал. Он любил художника, и не только потому, что тот хорошо рисовал. Было в его подданном то неведомое, то новое, что вселяло в Императора надежду. И зиждилась она на том, что Ветер как раз тот человек, что покажет ему выход из клинической смерти, в которой оказалось человечество. Да и то сказать: художник часто видел многое, чего ни Император, ни его приближенные не замечали.
