— Беги, учительница!
— Да. Только один вопрос. Кто это тебя пасёт?
Пиво такой радостью разливалось по миллиардам моих капилляров, что я даже забыл о Пашиной угрозе приставить ко мне сторожа-секьюрити, чтобы в случае, если решу сорваться, немедленно доложил куда следует.
— Как это пасёт?
— Когда я тебя заносила, какой-то кекс лысый подошёл, пытался у меня узнать, кто я? Тебе что, угрожают?
— И что ты ему ответила?
— Правду, что я учительница в кибуце.
— А он?
— А он удивился, спросил, что такое «кибуц»?
— А ты?
— А я ему объяснила, что это мечта моего папы.
— А он?
— А он завис.
— Про папу не стал расспрашивать?
— У тебя что, Сашуль, проблемы?
— Да бред какой-то… На своей родине недоиграли, решили доиграть на родине исторической.
— Смотри, Сашуль, осторожно! Тут у нас нынче наших российских отморозков как семечек в арбузе. Что-то я за тебя начинаю волноваться. вечером позвоню.
«Надо же! — подумал я. — Я первый, кто за много лет подарил ей цветы, а она первая, кто за много лет будет обо мне волноваться!» Эта мысль добавила радости к выпитой банке пива, и мне ненадолго показалось, что жизнь начала налаживаться. Поэтому я начал собираться в сауну, в бассейн — нужно было срочно приводить себя в порядок. Ведь мне предстояла встреча с Пашиной крышей.
За час до отъезда на концерт Паша всё-таки привёл крышу. Двое наших мелкотравчатых русских бандюганов, которые в России даже в бандитских кругах могли бы сгодиться лишь для сбора дани с нищих инвалидов. Один набыченно-накачанный, с глазами, в которых смысла и тепла к человечеству было не больше, чем в Балтийском море осенью. Второй маленький, я бы даже сказал, плюгавенький.
Похожий своей скрюченной фигурой на окурок в общежитейской пепельнице, скреативленной из консервной банки. Даже не улыбнулись при знакомстве со мной, то бишь со звездой, с любимцем публики! Не распознали волшебника. Одним словом, реальные отморозки.
Я не помню, чтобы у меня в жизни был когда-нибудь более неприятный разговор. Разве что иногда с нашими врачами. Отморозки отказались от предложенного мною кофе. Мол, на храпок нас не бери, мы тебе не кореша! Тем не менее я начал разговор, насколько мог, доброжелательно:
— Не знаю, как вас. вы не представились. но дело не в этом. Я вообще хорошо вижу. Видите, хожу без очков? Да-да, я вижу, сколько зрителей на моих концертах. И считать умею. Паша с билетов налоги не платит. Мы все это знаем.
Паша сидел рядом, и я был рад тому, что этот зарвавшийся тюха слышит наш разговор.
