Я думаю о многом. Мысли причудливо кружатся в голове. Невольно вспоминается тургеневский рассказ «Живые мощи», читанный еще в детстве. Встает образ Лукерьи. Какая, однако, пропасть лежит между той эпохой и настоящей! Лукерья и Антон! Что между ними общего?
От Лукерьи и «Живых мощей» мысли перескакивают к современности. Смотрю на молчаливо согнувшегося извозчика. Самая изощренная фантазия едва ли могла бы придумать такое изумительное сочетание фактов, какое дает сейчас наша богатая советская действительность. Думал ли этот шагающий впереди избалованный сынок купца первой гильдии, что когда-нибудь он уподобится японскому рикше или китайскому кули и непривычными к работе холеными руками повезет вот так «сиволапого» мужика, которого его отец, да, может быть, и он сам не пустили бы даже на порог пышно убранной передней? Не знаю, что думает и чувствует бывший «миллионер», а мне радостно и легко от того нового, чего до сих пор никогда не бывало в истории человечества! Но я думаю об Антоне, что вот он, больной, почти умирающий, не «выбыл из строя», как жаловался утром, не утратил связи с радостной действительностью, с массами, а сохранил энтузиазм и волю к жизни. На спуске с горы повозку встряхивает; это вызывает у Антона боль, но он почти не замечает ее, он весь сосредоточен на открывшейся перед ним картине.
Мы на току. Пара лошадей кружит зубчатую шестерню молотилки. Бабы и девки сгребают мякину, и от нее кверху поднимается прозрачное облачко пыли. Антон жадно набирает грудью воздух и шутливо кричит, насколько хватает голоса:
— Сми-иррно!
— Здо-орово, председатель! — Поворачивая голову к Антону, но не прерывая работы, дружно отвечают все на приветствие, Антон — не председатель, даже не член правления колхоза, но его знают и любят, его уважают. И на просветленном лице Антона рассыпается улыбка радости.
Под лучами солнца, в людском гомоне, в красоте природы и труда — так хорошо вокруг.
— Дружней, молодежь, дружней! Не то расчет всем дам, — шутливо грозится Антон.
У одного из ометов группа отдыхающих женщин аппетитно ест яблоки. К колхозу перешел ермолаевекий сад, и в нынешнем году — большой урожай яблок. Антон бурлит:
— Эй, молодки! Вы чего отстаете?!
— Наведи, Антон, порядок! Построже на них… — подбадривает его погонщик лошадей.
— Есть! — смеется Антон. — Коли я сам не работаю, то хотя бы за порядком понаблюду.
— Почему у вас так много женщин? — спрашиваю я одну из отдыхающих.
