Следующие три недели Хейзл провела в непрестанных мучительных раздумьях. С одной стороны, хорошо, что она могла заниматься собой, заполняя внезапно свалившееся на нее свободное время. Ибо в отсутствие Дика в жизни ее образовалась огромная пустота. Но, с другой стороны, ее существование вдруг потеряло смысл. Не только потому, что в доме не было человека, которому надо готовить ужин, но и потому, что не раздавался звук поворачиваемого в замочной скважине ключа — звук, от которого Хейзл неизменно застывала на месте, полная радости и ожидания той минуты, когда увидит обаятельное, родное лицо мужа. И так длилось все эти годы…
Телевизионные передачи, которые обычно интересовали ее просто потому, что после просмотра их можно было обсудить с Диком, теперь казались настолько скучными, что и смотреть невозможно. Даже книги, чтение которых она все время откладывала из-за недостатка времени, перестали манить к себе. Она пыталась сесть за чтение, но буквы плясали перед глазами, непонятные, как иероглифы, лишенные всякого смысла. И увлек ли ее сюжет, если она могла думать только о том, как ей не хватает мужа?
Да, Дику и раньше приходилось уезжать в деловые поездки, но никогда они не длились так долго. И никогда не имели отношения к другой женщине, с горечью напомнила себе Хейзл. И плюс к этому мы еще ухитрились поругаться по телефону.
На другой же вечер Хейзл позвонила, чтобы извиниться, и Дик заверил, что все забыто, но весь их остальной разговор носил подчеркнуто сдержанный характер. Не будь при ней девочек, за которыми нужен глаз да глаз, она бы не знала, чем заняться. И Хейзл не могла не задумываться, как сложится жизнь, когда девочки, подрастая, будут становиться все самостоятельнее и неизбежно отдалятся и от нее, и от Дика. И кем же она тогда станет? Одной из тех особ, которых, как Хейзл подозревала, Дик презирал не меньше, чем она сама? Всего лишь пресыщенной женой очень богатого человека? Ни в коем случае!
Но в конце концов страхи, таившиеся где-то в подсознании, заставили Хейзл взяться за изменение того отрезка бытия, в котором она была столь несчастлива. Она с удовольствием приняла идею Саскии запечатлеть на фотопленке ее успешную работу над собой.
— Хейзл, я думаю, в самом деле может получиться книга, — как-то сказала Саския, заскочив к Хейзл в середине дня и увидев, что подруга с фанатизмом качает пресс, лежа на ковре в гостиной. — Точнее, Расселл в этом просто убежден!
