Положив трубку, Дик повернулся к жене, не догадываясь, что на лице его застыло настороженное выражение.
— И что же это за Люси? — поинтересовалась Хейзл, ненавидя себя за то, что поступает, как классическая ревнивая жена-стерва.
Он спокойно встретил ее укоризненный взгляд.
— Люси — моя временная секретарша. Но она настолько толкова, что, надеюсь, смогу уговорить ее остаться.
— Ну, с этим трудностей у тебя не будет! Ибо мы оба знаем: что-что, а уговаривать ты умеешь.
На лице Дика не дрогнул ни один мускул.
— Ты имеешь в виду секс, не так ли, Хейзл?
Она не ответила. Не рискнула.
— То есть ты намекаешь, что я готов затащить свою секретаршу в постель, лишь бы уговорить ее остаться? — не ослаблял он натиска.
Хейзл продолжала молчать, не в силах выдавить ни слова.
— Дешевое ребяческое обвинение, — неприязненно подытожил Дик. — И не только оскорбительное, но и ошибочное. Ибо именно ты вчера днем вдруг стала играть совершенно новую для тебя роль роковой женщины. На что ты, кстати, рассчитывала? Что я размякну и соглашусь на все, что угодно? — Дик неожиданно встал, и Хейзл вздрогнула от страха. — В таком случае ты серьезно ошиблась, моя дорогая. Похоже, разговор о нашем будущем давно назрел, и в ресторане можно обсудить дела ничуть не хуже, чем в другом месте. Я закажу столик на час дня. Если ты не сможешь или не захочешь прийти, дай мне знать.
Страх уступил место гневу. Хейзл, как амулет, прижала к груди коробку с кукурузными хлопьями.
— Почему бы тебе вместо меня не пригласить Люси?
Дик остановился, взявшись за ручку двери, и легкая улыбка не смогла скрыть его презрения.
— Откровенно говоря, Хейзл, я бы в самом деле предпочел спокойно перекусить со своей секретаршей!
Он вылетел из дома, и грохот захлопнувшейся двери помешал Дику услышать звон разлетевшегося фарфора, ибо Хейзл запустила в стену одной из своих любимых чашек, чего никогда в жизни не делала.
Отправив девочек в школу, Хейзл принялась суетиться. Она сменила белье на всех постелях и собрала для глажения такую кучу вещей, словно собиралась провести с утюгом в руках всю оставшуюся жизнь. Дважды она подходила к телефону, собираясь позвонить Дику, и дважды бросала трубку.
Кого он, черт возьми, из себя изображает? — беспомощно возмущалась Хейзл, с силой скобля и полируя сосновый стол на кухне. Демонстрирует, что уважает секретаршу больше, чем жену! Вот пусть и ведет в ресторан свою обожаемую Люси. И пусть лезет из кожи вон, флиртуя с ней за ланчем, после чего… после чего…
