В открытые настежь от духоты ворота клуба было видно, как танкист из боевого охранения методично отрезает трассерами от черного неба один и тот же тонкий кусок с чахлой звездой.
Грохотали пулеметы. По шиферной крыше клуба хлопали одинокие, заблудившиеся душманские пули…
И было совсем непонятно, от грохота каких пулеметов каппелевцы перестали идти красиво и залегли.
С тонкой талией и пышной грудью противотанковая граната прошелестела по горячему воздуху стабилизаторами, как юбкой…
– Е-е-хали-и-и цыга-а-ане!.. – пел дурным голосом Колька Константинов. Он раскачивался на жестком пластиковом сиденье пулеметчика и старался перекричать шум двигателя бтра, широко раскрывая рот, полный гниловатых зубов. – …С яры-мар-ы-ки до-мо-о-ой!..
…Прошелестела по горячему воздуху стабилизаторами, как юбкой, прошила борт шедшего в авангарде колонны бтра, упала на ящики с патронами и так не разродилась кумулятивной струей.
БТР вздрогнул. Колька Константинов молча смотрел на дырку в борту бронетранспортера и тихо мочился в штаны. Водителю посекло осколками стриженый затылок, и черная кровь с трудом ползла по волосам за пыльный воротник. Лицо водителя посерело, как заношенный халат медсестры. Командир бтра сержант Юрка Макаров схватился левой рукой за руль, чтоб машина не улетела с дороги, и, обернувшись к Константинову, закричал:
– Стреляй – гад-сука – убью!
Константинов прилип мокрыми штанами к сиденью и не видел, как наперерез бронетранспортеру к дороге сквозь жидкую рощу бегут три пацана-афганца с поленьями в руках. Колонна входила в «зеленую зону», и серые тополя выстроились вдоль шоссе.
– Паша, тормози! – надрывался Макаров и тряс потерявшего сознание водителя за плечо.
Пацанята бежали быстро, поднимая пыль босыми ногами.
Макаров обернулся к Кольке Константинову. Тот смотрел на него безумными глазами, открыв рот. Руки у Константинова подпрыгивали на коленях. Макаров достал набитый до отказа магазин и со всей силы швырнул его в одуревшего Константинова.
– Стреляй, гад!
Константинов дернулся от удара и стал тыкаться лицом в прицел.
Первый пацаненок был в голубых штанишках. Макаров шептал: «Паша, тормози!» – и лез правой рукой под руль к тормозной педали.
К груди афганчонок бережно прижимал серое круглое полено.
Константинов вжался бровью в прицел. Макаров протиснулся под руль.
Пацанята рассыпались веером. Меж раздолбанных пулеметными очередями пыльных стволов придорожных деревьев мелькали их худосочные фигуры.
