И вот, перед нами - широкая, занесенная снегом долина реки, разлившейся здесь на несколько русел. Далеко на горизонте дымят трубы деревни.
Несколько часов отдыха на морозном воздухе. Оттепель закончилась несколько дней назад, сменившись обильным снегопадом. Приказано проверить и почистить оружие, но не стрелять, чтобы не демаскировать наше расположение. Как будто бы, разведчики, добравшиеся до противоположного берега, убедились, что там нас не ждут.
Маскируясь за снежными наносами, эскадроны тронулись на противоположный берег. Штаб полка остался на правом берегу, так что нам вместе с напарником пришлось тащить на себе четыре катушки кабеля и два телефонных аппарата. Разматывая катушку, стараясь не отставать, тащились мы вслед за эскадронами. Отдельные русла реки и старицы проползали по тонкому, прогибающемуся льду. Позади нас полковая конно-артиллерийская батарея из двух короткоствольных 76-миллиметровых пушек провалилась под лед. Бьющиеся в упряжках кони, обламывая копытами лед, кажется, так и не смогли выбраться из полыньи.
Правее деревни Михновичи вышли на берег и, рассыпавшись в цепь, стали приближаться к ней.
Командир эскадрона обосновался на небольшом холмике позади какого-то сарая. В связи с тем, что штаб полка отделялся от продвигавшихся на другой берег эскадронов широкой, в несколько километров, долиной реки, посреди долины меж двух русел в небольшом овражке оборудовали промежуточный пункт связи, оставив в нем телефониста с аппаратом. Он, должен был, выслушивая сообщения, передавать их дальше, дублируя содержание. Я, перейдя реку с атакующими эскадронами, размотав три катушки кабеля, установил связь со штабом через промежуточный пункт и передал трубку командиру эскадрона.
И здесь началось
Оказывается, немцы давно наблюдали за нами с левого высокого берега, откуда долина реки в бинокль просматривалась хорошо. Убедившись в том, что силы наступавших весьма ограничены (только стрелковое оружие), они подпустили нас с тем, чтобы разгромить на берегу, не дав возможности обратно форсировать реку, отступая. А силы у них, как стало понятно позже, были значительно нас превосходящими.
Тем временем стемнело. Сарай, около которого обосновался командир эскадрона, загорелся. Нестерпимый жар от огня и свет пожара, демаскирующий наше положение, вынудили нас отползти ближе к берегу реки в кювет железнодорожного полотна.
Лежа под шквалом минометного огня и светящихся трасс крупнокалиберных пулеметов, солдаты вяло отстреливались из карабинов и автоматов, единственный в эскадроне станковый пулемет «Максим» замолчал, что-то заело в приемнике ленты. Запасы патронов, принесенные на себе, на исходе (у меня в двух подсумках на ремне было всего 8 обойм патронов, еще 10 обойм лежали в вещмешке, но снять его со спины, лежа в мелкой ячейке, никак не удавалось). Отстреливаясь из карабина, я не заметил, как исчез командир эскадрона. Связь со штабом полка давно уже прервалась.
