Однако, не вышло. Думаю, что мы были замечены ими раньше, они лишь подпускали нас поближе, рассчитывая на свое явное огневое превосходство.
С обоих флангов у немцев были выдвинутые вперед укрепленные пулеметные гнезда, так что мы оказались под перекрестным пулеметным огнем, Заговорили танковые пушки и минометы. Лежать под таким шквалом смертоносного огня, прикрываясь только кустиками и редкими кочками, было бессмысленно, но и отойти назад под беспрерывным кинжальным огнем невозможно. И ответить на убийственный огонь было нечем. Кроме карабинов, автоматов, гранат «Ф-1 (лимонок)», которыми воспользоваться было невозможно (брошенные не из-за укрытия они поражают бросавшего).
Подгоняемые командами офицеров и сержантов, стали перебежками продвигаться вперед. Убит, сидевший рядом со мной командир эскадрона, его место занял младший лейтенант командир одного из взводов. Вскоре и его зацепила пуля, попавшая ему в щеку и вышедшая с другой стороны лица, вырвав клок щеки. Я достал пакет и перевязал ему голову, говорить он не мог, только жестикулировал руками.
Заревели моторами танки, я уже мысленно прощался с жизнью, но ... они повернули в другую сторону от нас.
Как выяснилось позже, немцы легко разгадали маневр нашего командования. Направив по два эскадрона в обход, штаб полка оставил себя, практически неприкрытым. На него и направились немецкие танки с пехотным прикрытием, предоставив нам атаковать уже оставленные ими позиции.
Разогнав наши полковые обозы, принудив штабные службы спешно отступить в непроходимые для танков болота, немцы легко выбрались из кольца и отступили куда-то южнее, где в нескольких десятках километров была железнодорожная станция, еще не занятая нашими войсками.
Мы стали считать потери: в эскадроне, к которому я был прикомандирован, осталось лишь 50-70 человек, остальные, включая всех офицеров, были ранены или убиты.
Ночь пришлось провести около штаба полка, лежа на голой земле, расчищенной от снега и прикрытой еловым лапником. Снял (с трудом стащил) промокшие валенки, засунул в шапку ноги, завернулся с головой в шинель, продрожал всю ночь, изредка впадая в дрему.
4.
Изнурительный рейд по безлюдным Полесским болотам, часто прерываемый стычками с немецкими засадами, продолжался до 12 января 1944 года, когда мы вышли к берегу реки Припять у остатков сожженной карателями деревни, если не ошибаюсь, Костюковичи. В нечеловеческом напряжении и беспрерывном ощущении близости смерти, замерзая холодными ночами, проводимыми в постоянно мокрой одежде, когда нельзя зажечь костер, чтобы согреться, недоедании (связи с тыловыми службами разорваны), пережил декабрь и половину января. Остался незамеченным Новый год.
