Кортни уставилась на ярко-желтую краску и не знала, смеяться ей или плакать. Джерет же выглядел очень довольным. Краска была веселой и очень яркой, и если выкрасить ею все стены в доме — они засверкают.
— Тебе не нравится?
Он был настолько разочарован, что Кортни поспешила его успокоить:
— Она симпатичная.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Да.
— Так ты переедешь ко мне?
Кортни вздохнула. Не дожидаясь ее ответа, Джерет сказал:
— Послушай, Малыш. Давай попробуем пожить у меня, а твой дом пока закроем. И если тебе не понравится, мы переедем сюда. Там или здесь — в общем-то это не имеет никакого значения. Знаю, ты хочешь сохранить и свой дом, и заповедник. — Джерет вновь протянул к ней руки, но на дороге показалась машина с экскурсантами. Джерет застонал:
— Кажется, они сделали это нарочно назло мне.
Кортни улыбнулась:
— Нет, просто сейчас — самое время наблюдать за птицами. Весна. А так как я не предполагала, что меня ждут совсем иные дела, то запланировала много экскурсий. Позже я изменю расписание.
— Я хочу обнять тебя. — Сердце Кортни замерло.
— Я могу упасть в обморок.
— Ничего, я поймаю тебя, Малыш. Как ты думаешь, если мы назначим свадьбу на седьмое апреля?
— Так скоро? — ответила она чуть дыша.
— Меня бы больше устроило — завтра.
— Седьмого? Что ж, хорошо.
— Тогда я быстренько примусь за покраску дома.
— Доброе утро, миссис Мид! — крикнул кто-то из приехавших любителей птиц.
Джерет схватил банку с краской, кинул ее в машину и сказал:
— Пока, Малыш. Вечером приеду за вами с Райаном, будем есть у меня гамбургеры. О'кей?
— Непременно. Пока, Джерет.
Неделю спустя Кортни жарила на кухне цыпленка, а Райан рядом делал уроки.
— Мы решили, что нам нужно переехать в дом мистера Кэлхоуна, Райан, — сказала Кортни, — но у тебя будет там своя комната.
— А что станет с бабушкиным домом?
— Мы сохраним этот дом, и однажды он перейдет к тебе. А если нам вдруг не понравится у мистера Кэлхоуна, то мы все вместе переедем обратно.
— Ого-го! Выходит, у нас будет два дома!
Внезапно о чем-то вспомнив, Кортни закрыла сковороду крышкой и присела рядом с сыном:
— Вот что я еще хотела тебе сказать, дружок. Ты знаешь, что мистер Кэлхоун часто сквернословит, но ты, Райан, не должен брать с него пример.
— О, он мне уже говорил об этом.
— Неужели?
— Ага — мальчик перевернул страницу учебника. — Он наговорил кучу всякой чепухи о том, как тебе не нравится, когда ругаются, что ему и самому пора бы перестать, а Гаю и мне не надо ругаться, потому что эти слова обидчивые.
