— Не это, — счастливо хихикая, Эмма потянулась к Максу. — Ты не обидел меня. Я не ожидала…
«Я тоже», — подумал Макс, но вслух произнес:
— Ты? Ты не можешь найти слов? — съязвил он и торжественно добавил:
— Небеса обрушились, и ад застыл.
— Нельзя быть таким самодовольным, — она шлепнула его по плечу.
— Ведьма.
— Тиран.
Он провел, едва касаясь, по темным завиткам и осторожно спросил:
— После жениха у тебя никого не было, правильно?
— Правильно, — тихо ответила Эмма, но тут же натянуто рассмеялась. — Но был бы, если бы я знала…
— Тише, любимая, тише, — проникновенно пропел Макс и крепко обнял. Слизнув соленую слезинку, он нежно прикоснулся губами к еще пылающим щекам.
— Это когда-нибудь тебя злит? — спросила она, перебирая волосы на его груди.
— Что меня злит? — удивился Макс и, убрав ее руку с груди, поцеловал пальцы.
— Быть слепым.
— Иногда, — улыбнулся он, вопрос не причинил боли. — Я всегда считал, что зрение восстановится: даже тогда, когда проходит курс обучения перед выпиской из больницы. На нем настояли врачи. Пробыв дома несколько дней, я вызвал доктора к себе домой и потребовал дополнительного обследования. Он предупредил меня, что тестирование не даст положительных результатов… Я не верил… — пальцы его бродили по лицу Эммы, помогая воображению дорисовывать облик молодой женщины.
— Что произошло потом?
— Врач был прав: ответ был отрицательным. Но я никак не мог смириться с мыслью, что навсегда останусь слепым: целый день я провел, ломая все, что попадалось под горячую руку, и кричал на весь дом благим матом. А потом напился, — Макс тяжело вздохнул. — Когда я проснулся, глаза мои по-прежнему ничего не видели, и у меня не было волшебного зелья твоей мамы, — он грустно улыбнулся. — Тогда я понял, что нужно решать: либо влачить жалкое существование, либо жить полноценной жизнью. Начал я с того, что выучил шрифт Брайля.
— Это только часть обучения?
— И да, и нет. Ты не поверишь, существуют аппараты для чтения книг с обычным шрифтом или просто записанные на магнитофонную пленку, поэтому шрифт Брайля можно было и не учить. Но мне нравится читать больше, чем слушать, да и баночки с едой, полки с одеждой — все помечено шрифтом. А что касается слепоты… Человек ко всему привыкает.
— Неужели?
— Сейчас я расстраиваюсь только тогда, когда неожиданно на что-то или кого-то наталкиваюсь, или вместо какой-нибудь вещи хватаю воздух, или, — улыбка исчезла с лица Макса, — или когда я занимаюсь любовью с красивой женщиной и не вижу ее лица.
