— Именно этого я и хочу. Да и расположен он просто великолепно. Ты сама об этом прекрасно знаешь.
— Я не могу в спешке решать такие важные дела. Это все так неожиданно.
— Ты хочешь сказать, что самой тебе в голову такая мысль не приходила?
— Нет. — Но на ее щеках выступил предательский румянец. Даже еще не видя своего дома, Анита гордилась тем, что стала его владелицей. Она увидит Каса-Эсмеральда и, возможно, захочет там жить. А как же содержать дом без всяких средств? Если бы у нее была секретарская подготовка, она смогла бы поискать работу в одной из больших экспортных компаний. Может быть, ее нанял бы Клод Перриман. Остров экспортировал сахарный тростник, бананы, картофель, вино и фрукты. Ее знание английского могло бы очень пригодиться, потому что Великобритания была одним из главных партнеров, и Анита вполне могла бы заработать себе на жизнь. Но даже Клоду Перриману не нужна недоучившаяся пианистка.
— Тебе ничего не надо решать в спешке, — удовлетворенно произнес Эдвард, видя, что посеянные семена пускают всходы. Он даже ободряюще похлопал ее по руке, прежде чем снова приняться за еду. — Но подумай об этом серьезно. Если назначить хорошего менеджера, твоя собственность может приносить неплохой доход. Тебе понравилась еда? — Он положил нож и вилку и скомкал салфетку.
— Очень вкусно.
— Вижу, тебе нравится испанская кухня.
— Да, — улыбнулась она. — Почему бы и нет? Я ведь наполовину испанка.
— Не хочешь кофе? — Он отвел взгляд, чтобы подозвать официанта. — С ликером? — Теперь он не смотрел на нее.
К десяти они закончили ужин, который по испанским обычаям происходил очень рано, и Анита надеялась, что Эдвард предложит пойти прогуляться. Вечером, пока они ходили за покупками, Анита мельком увидела несколько любопытных уголков, которые так и манили к себе. Но Эдвард загадочно улыбнулся и сказал, что еще не привык к затяжным испанским ужинам и вообще к такому распорядку и уже хочет спать.
Он проводил ее до двери номера.
— Завтра мы наймем машину и поедем на экскурсию. Ты хочешь этого?
— Да, хочу. — Она медлила, не уходила.
— Анита!
— Да?
— Нет, ничего. — Он быстро, смущенно поцеловал ее в лоб и заторопился прочь по коридору к своей комнате. Он, кажется, собирался ей сказать что-то важное. Его язык уже готов был произнести признание, но потом Эдвард, очевидно, передумал.
Его нерешительность поставила Аниту в тупик. Однако она понимала, что была бы столь же удивлена — да нет, на самом деле — просто поражена, — если бы он силой вломился к ней в спальню и страстно занялся с ней любовью. Как она могла позвать его за собой, когда и сама не знала, чего хочет?
