За сто лет стада моржей и китов у Западного Шпицбергена были уничтожены: острова опустели; их по-прежнему посещали лишь русские поморы — продолжали промышлять зверя.
Зимовье Старостина стояло у входа в гавань — самую большую на острове Западный Шпицберген, едва не пополам перерезающую остров. Иван Старостин промышлял на берегах этой гавани. Его именем называлась и гавань. В год смерти Ивана побывал на острове его внук, Антон Тимофеевич Старостин. Выполняя завет деда, Антон обратился к русскому царю с ходатайством:
«Известился я по Кронштадтскому вестнику, что шведское правительство объявило ныне наш русский остров Грумант (Шпицберген)… своей собственностью и предлагает колонизировать его. Так как этот остров открыт не только русскими, но даже моими предками, о чем и имеются за границей сведения, почему он во всех иностранных, главнейше прусских и французских словарях и географиях, равно и на карте Кипэрта, переведенной нашим Военнотопографическим Депо в 1861 году, показан именно русским, то я принял смелость о нашем родном и во многих народных на Севере песнях прославленном острове… повергнуть перед его императорским величеством всеподданнейшее ходатайство.
Предки мои, происходя из новгородских выходцев, поселялись на Северной Двине… плавали на Грумант…. имели на Груманте избы… на западном берегу острова. Последний из родственников моих Иван Старостин провел 32 зимы на острове (последние 15 лет безвыездно. — В. А.) и умер в 1826 году, в том самом году, когда начальство наше уступило Норвегии, без всякого повода., лучшую часть Мурманского берега на протяжении 400 верст с тремя превосходными и никогда не замерзающими гаванями.
…вспоминая ту отвагу и храбрость своих предков, какую они имели в мореходстве и в борьбе с трудностями плавания по Ледовитому морю и с северною, природою почти на самом полюсе, осмелился просить его императорское величество, повелеть отдать в мое распоряжение один из многочисленной группы необитаемых Грумантских, то есть Шпицбергенских, островов, тот самый, на котором существует Старостинская гавань, названная уже впоследствии иностранцами гаванью «Коломбай», которую занимали мои предки, и на которую, особенное внимание обратила великая императрица Екатерина II… где я намерен для детей моих сделать становище и занять их ловлей моржей, белух и белых медведей и охотою за оленями и другими зверями…»
Царское правительство оставило без ответа ходатайство Антона Старостина: древний русский остров не был взят под цареву опеку — был покинут на произвол судьбы.
