Докурив сигарету, допив кофе и насмотревшись на античные руины и дворец с краснозвездным полотнищем над ними, я направился к парапету, чтобы прочистить глаз морем, горизонтом, вдохнуть, так сказать, воздух свободы. Пока я сидел в кафе, над парапетом лежало только море, но когда я подошел вплотную и глянул через невысокую каменную кладку, то обнаружил, что свободное море начинается отнюдь не от берега. Что параллельно берегу, по морю, скрытое от меня до времени каменной стеной, расположено еще одно стратегическое сооружение — дамба с автомобильной дорогой к президентскому дворцу со стороны моря. Глаз мой снова уперся в сторожевые будки, шлагбаум и высокого атлета в штатском, который смотрел на меня, смотрящего через его голову на море…
И, выйдя из ворот заповедника на тихую улочку, я уже не повернул, как намеревался раньше, налево в сторону светящего в конце улочки моря. Я сразу пошел направо, наверх, к шоссе, за которым должна была быть платформа пригородной электрички. Улица была тенистой и тихой. Слишком тихой. Я увидел то, на что не обратил внимания, выходя из такси, — элегантность и ухоженность вилл за заборами и противоестественную пустынность этой и пересекающих ее улиц, подчеркнутую фигурами одиноко прогуливающихся высоких спортивных мужчин в черных костюмах. И тут зрение мое непроизвольно раздвоилось: вот он я, со стороны, — высокий грузный иностранец, зачем-то обвешанный фото- и видеоприбамбасами, вместо полагающейся обычному туристу мыльницы, и приехавший сюда почему-то не в экскурсионном автобусе под конвоем гида, а в одиночку. И одновременно, периферийным зрением уже сам я отмечал, как застывает очередная фигура гуляющего, как медленным, механику локатора напоминающим движением поворачивается за мной его голова. Передававших меня друг другу взглядами было столько, что, пока я дошел до платформы, у меня уже чесались спина и затылок.
На перекрестке улицы и шоссе стояли офицеры дорожной полиции. На них были черные высокие сапоги, широкие темно-синие галифе, серые рубахи, а ремни, краги, фуражки и даже кобуры были ослепительно белые, из какой-то блестящей кожи. Я немного прошел по шоссе направо — ограда заповедника быстро переходила в глухую стену, стена изгибалась, расширяя дорогу, образуя вдоль шоссе что-то вроде вытянутой площади перед высокими, пышно декорированными восточными орнаментами и украшениями воротами президентской резиденции. Два высоких статных гвардейца в черных мундирах, с белыми галунами на груди, с наброшенными на плечи белыми плащами, с обнаженными сабельками в вытянутых руках, высоко задирая ноги, маршируют вдоль ворот по направлению друг к другу, сходятся, разворачиваются и расходятся.
