—У-у, крысы. Все равно ведь узнаю. Слушай: я никому не скажу, но сам-то узнать могу… сейчас?
—Не сомневаюсь, что ты до всего дознаешься. Но я не собираюсь помогать тебе обманывать покойного.
—Да-а… не ожидал от тебя, Джейк, что ты окажешься таким упрямым ублюдком. Ведь никому ни малейшего вреда! Принеси зеркальце. Сходи в ванную, поищи там. Были, я помню. И принеси…
—А зачем конспирация?
—Потому что они все меня от меня прячут. Ты же знаешь, я не слабонервный. Пусть тело в шрамах или… ну, я не знаю… короче, мне все равно. Но они не дают мне взглянуть на себя! Я даже рук своих не видел! С ума сойти…
—Йоханн, ты действительно можешь сойти с ума — если увидишь себя раньше, чем как следует окрепнешь.
—Ерунда, Джейк. Ты меня знаешь. Да пусть у меня будет свиная рожа в бородавках и багровых рубцах — выдержу. Ты помнишь — до операции я был страшен, как смертный грех. Хуже быть просто не может. Но меня бесит неизвестность…
—Йоханн, потерпи еще немного. Я ведь знал, что тебе не дают смотреться в зеркало…
—Скотина.
—Мы говорили на эту тему с психиатром. И он считает, что тебе действительно опасно видеть себя раньше, чем произойдет полное восстановление функций. Доктор Хедрик лишь выполняет его предписания.
Смит долго молчал. Потом сказал задумчиво:
—Странно… Я ведь знаю, что приобрел другое тело. Что же может случиться еще?
—Раздвоение личности — так он сказал.
—И ты в это веришь? Ну-ка, смотри мне в глаза!
—Какая разница — верю, не верю… Я некомпетентен, и мое мнение роли не играет. Но помогать обманывать врачей я тебе не стану.
—Так, значит, да? Ладно, Джейк. Тебе известно, должно быть, что в городе есть и другие адвокаты?
—Никого больше нет, Йоханн. Я, можно сказать, единственный из всех…
—Что ты несешь?
—Суд отдал тебя под опеку. Мне.
На некоторое время Смит лишился дара речи.
—Это заговор, — выдавил наконец он. — Ну, Джейк, не ожидал от тебя…
—Йоханн, Йоханн…
—Собираетесь держать меня взаперти все время? Или возьмете выкуп? Сколько? А судья тоже с вами? А Хедрик?
—Слушай, Йоханн, помолчи немного и дай мне сказать… Я сделаю вид, что ничего не слышал, хорошо? Так вот: у меня на руках постановление суда и протокол заседания, судья сам дал их мне, чтобы ты мог прочесть. Слушай внимательно…
—Я и так слушаю. Как я могу не слушать? Я же заключенный…
—Йоханн, постановление об опеке отменят, как только ты сможешь самостоятельно прийти в здание суда и убедить судью Мак-Кэмпбелла — ты его знаешь, он честный человек, — убедить его, что ты в здравом рассудке. Мне стоило немалых трудов стать твоим опекуном, потому что не я начал это дело.
