— Я буду минута в минуту, — сказал Клинг.
— А я, пользуясь привилегией женщины, приду минут на десять позже.
— Я подожду.
— Хорошо. Теперь не обижайся, но вокруг меня на ковре уже натекла большая лужа.
— Прости. Иди мойся.
— Думаешь, я грязная?
— Если хочешь, мы можем говорить всю ночь.
— Нет, лучше помоюсь. До свидания, упрямец.
— До свидания, Клер.
— Ты действительно упрямый тип, знаешь?
Клинг усмехнулся.
— А кто не упрям? — поинтересовался он.
— Ай! — воскликнула Клер. — До свидания. — И повесила трубку.
Минуты три он сидел в будке и глупо улыбался. Наконец в стекло постучала полная женщина:
— Молодой человек, вы перепутали телефонную будку с отелем.
Клинг открыл дверь.
— Странно, — сказал он. — Я позвонил в обслуживание номеров, и мне прислали сандвич.
Женщина прищурилась, состроила гримасу и протиснулась в будку, выразительно хлопнув дверью.
В десять часов вечера Клинг вышел из поезда-экспресса на платформу станции «Питерсон-авеню» надземной транспортной системы. Он немного постоял, глядя на огни города в дрожащем осеннем воздухе, теплые и разноцветные. В этот год осень никак не хотела заканчиваться. Она отказывалась спускаться в зимнюю берлогу. Упрямо цеплялась («А кто не упрям?» — подумал Берт и снова улыбнулся) за стелющиеся по земле летние одежды. Она была рада продолжать жить, и человечеству удавалось кое-что перехватить от ее жажды жизни, и это отражалось на лицах людей на улицах.
Одного из этих людей звали Клиффорд.
Где-то среди людей, которые с улыбками торопились по улицам, шел мужчина с хмурым взглядом.
Где-то среди тысяч зрителей, заполнивших кинотеатры, мог сидеть убийца и смотреть на экран.
Где-то там, где гуляли и разговаривали влюбленные, он сидел в одиночестве на скамье, погруженный в раздумья.
Где-то там, где открытые, улыбающиеся лица распространяли в воздухе струйки и султаны нестойкого тумана, шел человек, плотно сжав рот и стиснув зубы.
Клиффорд.
Сколько Клиффордов было в таком огромном городе? Сколько Клиффордов можно найти в телефонном справочнике? А сколько еще туда не включено?
Перетасуйте колоду с Клиффордами, а затем вытащите кого-нибудь из них, вытащите любого Клиффорда.
Вот только время для этого было неподходящее.
В это время нужно гулять за городом, подставляя щеки под шлепки ветра, слушая хруст и шелест листьев под ногами и скрип бунтующих деревьев, одевшихся в роскошные цвета. Это время нужно посвящать вересковым трубкам, твидовым пальто и спелым красным яблокам «макинтош». Это время предназначено для созерцания тыквенного пирога, для хороших книг, толстых пледов и окон, плотно закрытых в преддверии надвигающегося холода.
