— Эти очки входят в ваш более дешевый ряд? — спросил Мейер.
— А… да. — Кандрел, казалось, несколько сбит с толку.
— Сколько они стоят?
— Нашим оптовикам мы продаем их по тридцать пять центов за пару. Они, вероятно, устанавливают розничную цену от семидесяти пяти центов до одного доллара.
— А как обстоит дело с распространением? — спросил Темпл.
— Сэр?
— Где продаются эти очки? В каких-то особых магазинах?
Кандрел оттолкнул очки далеко на другую сторону стола, будто от них исходила угроза заражения проказой.
— Джентльмены, — сказал он, — эти очки вы можете купить в любом дешевом универмаге нашего города.
В два часа ночи в четверг, 21 сентября, по улицам Айсолы шла Айлин Берк, одетая в белый свитер и узкую юбку.
Это шел усталый полицейский.
Она начала гулять по улицам Айсолы в предыдущую субботу, в 23:45. Шла ее пятая ночь. Она надела туфли на шпильках, и они определенно не предназначались для длительных прогулок. Стараясь завлечь грабителя, которого могли вдохновлять сексуальные мотивы, она, насколько смогла, подтянула лифчик, поэтому ее грудь, хотя и выглядела более соблазнительно, была сильно стиснута и поднята вверх.
Прелести ее грудных желез нельзя было не признать, как было точно рассчитано таким холодным, аналитическим умом, каким обладала Айлин Берк.
За время этих ночных прогулок многие пытались установить с ней контакты: семь раз моряки, четыре раза военные и двадцать два раза гражданские лица, одетые в самых разных стилях. Эти попытки сопровождались как вежливыми замечаниями, например, «Чудесная ночь, не правда ли?», так и более откровенными подходами типа «Гуляешь одна, милая?» и даже деловыми вопросами в лоб: «Сколько возьмешь, крошка?»
Ко всему этому Айлин относилась абсолютно спокойно.
По правде говоря, эти встречи нарушали монотонность ее одиноких и безмолвных экскурсий. Она ни разу не заметила позади себя Уиллиса, хотя знала наверняка, что он находится где-то там. Спрашивая себя, так ли ему все это скучно, как и ей, она пришла к заключению, что, вероятно, ему веселее. В конце концов, в качестве компенсации он мог созерцать ее попку, которой она легкомысленно покачивала ради незримо наблюдающего за ней грабителя.
«Где ты, Клиффорд? — посылала она мысленный призыв. — Неужели мы тебя спугнули? Или от вида окровавленной девушки, чью голову ты расколол на части, тебе стало плохо, Клиффорд? Ты решил бросить это занятие или ждешь, пока кончится суматоха? Давай, Клиффорд. Видишь, как я качаю бедрами? Это наживка для тебя, Клиффорд. А единственный крючок — пистолет в моей сумочке. Иди же, Клиффорд!»
