Теперь ему пришлось подождать дольше.
Он нажал кнопку еще раз.
Клинг не слышал приближавшихся шагов, поэтому удивился внезапно открывшейся двери. Непроизвольно он посмотрел на ноги девушки. Она была босая.
— Я выросла в Озарксе, — сказала она, проследив за его взглядом. — У нас есть пылесос, механическая щетка для ковров, набор энциклопедических словарей и подписка почти на все журналы. Что бы вы ни продавали, у нас, вероятно, это тоже есть, и нас не интересует оплата завершения вашего обучения в колледже.
Клинг улыбнулся.
— Я продаю автоматический удалитель сердцевины из яблок, — сказал он.
— Мы не едим яблоки, — отозвалась она.
— Эта модель мульчирует семена и преобразует их в волокна. В комплект с удалителем входит буклет с инструкцией о том, как ткать коврики из полученных волокон.
Девушка подняла бровь и с любопытством посмотрела на него.
— Удалитель поставляется в шести цветовых гаммах, — заявил Клинг. — Коричневый тост, персиковая мельба, красный торт…
— Вы серьезно? — озадаченно спросила девушка.
— Синий корректор, — продолжил Клинг, — зеленое раздражение и полуночный рассвет. — Он сделал паузу. — Вас интересует?
— Черт, нет, — сказала она, несколько шокированная.
— Меня зовут Берт Клинг, — серьезно произнес он. — Я из полиции.
— Вы словно телешоу открываете.
— Можно войти?
— У меня неприятности? — спросила девушка. — Я оставила эту проклятую жестянку перед пожарным гидрантом?
— Нет.
Тогда после раздумья она поинтересовалась:
— А где ваша бляха?
Клинг показал свой значок.
— Я должна была спросить, — сказала девушка. — Будь вы хоть из газовой компании. Все должны иметь при себе удостоверение личности.
— Да, конечно.
— Ладно, входите. Меня зовут Клер Таунсенд.
— Я знаю.
— Откуда знаете?
— Меня направили сюда парни из клуба «Темп».
Клер смотрела на него спокойно. Это была высокая девушка. Даже босиком она доходила Клингу до плеча. На каблуках она, наверное, создавала проблемы среднему американцу мужского пола. Она была не просто брюнетка, ее волосы были абсолютно черными, такими черными, как беззвездная, безлунная ночь. Над ее темно-карими глазами изгибались черные брови. Прямой нос, высокие скулы и ни следа косметики на лице, ни чуточки помады на полных губах. Она была в белой блузке и черных брюках тореадора, сужающихся на обнаженных лодыжках. Ногти на ногах покрашены ярко-красным лаком.
Она несколько минут изучающе разглядывала Клинга. Затем спросила:
— И зачем они вас сюда направили?
