Няни никогда не забредали южнее Стэма.
Южнее Стэма проходила Калвер-авеню.
Дома на Калвер никогда не отличались высоким качеством. Как бедные и дальние родственники зданий, выстроившихся вдоль реки, много лет назад они грелись в лучах их великолепия. Но копоть и грязь города покрыли их простецкие фасады, превратили в обычных обитателей города, и теперь они стояли с сутулыми спинами, убого одетые, с мрачными фасадами. На Калвер-авеню было много церквей. Там же было много баров. Обе категории зданий регулярно посещали ирландцы, продолжавшие упрямо держаться за свой район, несмотря на наплыв пуэрториканцев, несмотря на управление жилищного строительства, которое с поразительной скоростью выносило приговоры их жилищам и сносило их, оставляя усыпанные булыжниками поля, где росла лишь единственная сельскохозяйственная культура города — отбросы.
Пуэрториканцы толкались на боковых улочках между Калвер-авеню и Гровер-парком. Там были bodegas, carnicerias, zapaterias, joyerias, cuchifritos[8] и другие заведения. Там проходила Виа-де-Путас. — Улица шлюх, древняя, как время, преуспевающая и процветающая, как «Дженерал моторс».
Здесь, страдая от нищеты, эксплуатируемые торговцами наркотиков, ворами, а также полицейскими, вынужденные ютиться по тесным и грязным жилищам, спасаемые иногда местной пожарной частью, самой занятой во всем городе, жили пуэрториканцы. Социальные работники обращались с ними как с морскими свинками, остальное население города — как с потенциальными преступниками.
Среди них были светлокожие и темнокожие. Красивые девушки с черными волосами, карими глазами и сияющей улыбкой. Стройные мужчины с грацией танцоров. Сердечные, музыкальные, колоритные и красивые люди, шесть процентов населения города, втиснутые в несколько гетто, разбросанных по всему городу. В гетто 87-го участка жили несколько итальянских и еврейских семей, ирландцев было больше, но преимущественную его часть составляли пуэрториканцы. Это гетто простиралось от Ривер-Хайвей на юг до парка, а затем на запад и на восток на целых тридцать пять кварталов. Одна седьмая общего числа пуэрториканцев в городе проживала в пределах 87-го участка. Девяносто тысяч человек жили на улицах, которые регулярно патрулировал Берт Клинг.
Эти улицы были заполнены живыми людьми.
А он не мог думать ни о чем, кроме смерти.
Берт не хотел встречаться с Молли Белл и почувствовал боль, когда она его окликнула.
Казалось, она боится окружающих, возможно, это объяснялось инстинктивной защитной реакцией женщины, которая несла в себе новую жизнь. Клинг только что поговорил с Томми, мальчиком-пуэрториканцем, чья мать работала в одном из кондитерских магазинов. Они попрощались, и Клинг уже повернулся, чтобы перейти на другую сторону улицы, но увидел Молли Белл.
