ворота или калитка? Что за манера?
Ра ра ра ра На всякий случай он ощупал часть забора в надежде обнаружить дверную
ручку или петли. Слишком темно. Порвал перчатку о хвостик проволоки. Принюхался.
Должен ведь сторож топить печку. Нос, как и прежде, резал только мороз.
Илья подтянулся. Забор под ним вздрогнул и слабо застонал. Юноша осторожно
перевалился на сторону пионерлагеря, но все равно разодрал при этом низ куртки.
Выпрямился и огляделся. Различить отсюда он мог только ели, ведь обычно корпуса
пионерских лагерей располагаются в глубине. Илья двинулся вперед, поминутно
останавливаясь. Прислушиваясь.
-
Да чего я осторожничаю, в конце концов? Я же не грабитель.
Ему показалось, или это какие-то звуки? Нет. Тишина. Делая широкие шаги, Илья всё-таки
старался производить меньше шума. Если кто-то есть поблизости, он будет знать, в какую
сторону идти. Пока же двигался наугад.
Опять звуки. Повторяются, значит, точно не показалось. Илья остановился и изо всех сил
напряг слух. В зимней тишине отчётливо звучит только твое собственное сердце. И как ни
старайся его приглушить, – всё безуспешно.
Вот оно! Илья даже вспотел от неуместного страха. Это люди хором смеются. Где-то слева,
то ли далеко, то ли не очень. Хохотали и тут же замолкали. Как волны. Движения Ильи
замедлились. Он слушал, недоверчиво, как животное – впитывал происходящее.
Промежутки между смехом всегда разнились. Могло пройти и несколько минут, и пара
секунд.
От напряжения в спине засвербело. Раз они смеются, почему не слышно никаких других
человеческих звуков? Например, срывающегося голоса рассказчика, ведь они выслушивают
что-то очень смешное. Или телевизор смотрят. Почему не слышно звуков телевизора? Около
пяти утра. Илье расхотелось идти дальше. Может, у этих людей хорошее настроение, но они
вряд ли его ждут. Смех больше не повторялся.
3
Мужчина разглядел небольшой домик. Приблизился. В окна заглядывать не хотел. Тихо
постучался. Ничего. Илья обошёл дом, и понял, что поблизости опять нет никаких построек.
Опять только ели. Он взошел на крыльцо и несмело постучался в дверь.
Ему мучительно не хотелось шуметь. Спрашивать громко «Есть там кто?», кричать еще
громче «Ау!». Повинуясь какому-то глубинному суеверному чувству, Илья уважал эту
тишину вокруг. Крикни он сейчас – получится слишком дерзко, слишком, даже если
