крикнуть в полсилы. Илья сошёл с крыльца. Почему они больше не смеются?
Двинулся в обход накренившейся избушки.
-
Не смеются, потому что заметили меня, - подумалось Илье.
Он больше не мог здесь находиться. Это место слишком враждебное, да и сам Илья
чересчур недоверчив сейчас. Надо возвращаться. Они с Диной согреются, надышат вместе,
что-нибудь придумают. Обошёл дом с другой стороны и попытался отыскать свои следы,
чтобы идти по ним назад.
Засовывая сапоги в продырявленный собой же снег, потащился к забору. Становилось всё
холоднее. Организм уже израсходовал запас тепла, теперь можно было восстановить его
только искусственно. Но Илье не хотелось выглядеть глупо даже в темноте. Особенно
сейчас. Начнет прыгать, делать резкие движения руками, трястись напряженно и специально,
– но ведь кто-то, возможно, за ним наблюдает. Не стоит привлекать к себе внимание, не надо
вызывать интерес чужаков. Пока ещё можно уйти спокойно. Ему дали такую возможность.
Илья не совсем понимал, кого он боится и с кем хочет избежать контакта. Он тихо,
аккуратно погружал ноги в свои глубокие следы, а внутренне уже приготовился к резкому
удару в спину. Но опасность пришла не сзади.
Неожиданно ночную, лесную тишину прорвало. Надорвало взрывом аплодисментов. Где-
то совсем неподалёку от крадущегося Ильи. И это было так удивительно неожиданно и
невозможно, что парень взвизгнул и понёсся, что есть мочи, к границе пионерлагеря.
Не мог никто хлопать. Было, конечно, темно, но он бы заметил группу людей и по каким-то
предваряющим звукам смог бы догадаться, что те сейчас возьмутся аплодировать. Одним
прыжком Илья перемахнул через забор, отчего тот глухо крякнул, и, уже не разбирая своих
следов, понёсся через лес к шоссе.
Он хотел оглянуться и узнать, нет ли погони. Не сбавляя скорости, повернул лицо,
споткнулся о будто каменную корку снега, неловко упал и влетел головой в ствол ели.
Плавно в глубину без сознания.
Илья услышал лошадиный цокот. Уже в другом месте. В карете. Городская, раззявленная
мокрой грязью дорога. Темень. В салоне расположились озлобленная девица – у окна – и
юродивый на вид старичок – у неё под боком. Маскарадные перья, съезжающие парики, от
тряски дёргающиеся конечности. Все молчали. Одеты по моде XVIII века – запрудили
пространство складками многочисленных одежд. Старичок пускал слюну и тихо хихикал.
